Гадкий утёнок, или Повесть о первой любви

В столовую Шурочка прибежала в отличном настроении. Ей так хотелось, чтобы Анна Михайловна ещё рассказала про Васю! Но вместо Анны Михайловны на кухне хозяйничала сменщица Наталья, маленькая, худая сердитая баба в хрустящем от крахмала халате и снежно-белой косынке. Впрочем, сердитой она казалась первые пару часов, а потом Шурочка поняла, что Наталья гораздо добрее, чем кажется. Она велела обращаться к ней на «ты» (я старше тебя на десять лет всего, нечего тут мне «выкать»), научила делать заправку к борщу, разрешила помешивать гуляш и добавлять в него специи. Разглядев мозоли, которые Шурочка натерла, перечистив накануне бак картошки, уговорила Людмилу, заведующую столовой, поменять в обед гарнир и вместо пюре сварить вермишель.

Людмила, высокая, статная, с узлом русых волос над гибкой шеей, с высокими скулами и лёгкой раскосинкой глаз (татаро-монгольские гены сказались, не иначе), в первые дни подначивала Шурочку. Мол, проверим, городская, на что ты годишься. Но на третий день подобрела и стала разговаривать с Шурочкой по-простому, без подтекстов. Так что, приняли её поварихи.

В обед к Людмиле пришли муж, тоже симпатичный, высокий, темноволосый, и двое детей-погодков, мальчик и девочка пяти-шести лет. Дети были славные, чистенькие, мальчишка – с материнскими скулами и раскосинкой, девочка – с отцовскими глазами-вишнями и тёмными косичками. Одеты все – и Людмила, и муж, и дети – были не так, как другие деревенские. Никакой смешной небрежности, всё аккуратно, по-городскому. Чистенькие курточки и брючки, блестящие яркие сапожки у детей, модная спортивная куртка у мужа, пиджак и юбка со шлицей у Людмилы.

– Наташ, ваша заведующая такая красивая. Совсем не по-деревенски выглядит, – шепнула Шурочка поварихе.

– Ага, Людка у нас краля образованная, в техникуме училась, – согласилась Наталья. – Мы же с ней одногодки, в один класс бегали. Я ещё лучше неё задачки по математике решала, одни пятерки были у меня. Только она с парнями не дружила, восемь классов окончила и в район в техникум уехала учиться. А я с Гришкой своим связалась, обрюхатил меня, только и успела свидетельство за восемь классов получить. И замуж сразу, одного сына родила, второго – вот и вся учёба!

– Наташ, а сколько лет твоим детям? – спросила Шурочка, заранее представляя малышню вроде Людмилиных деток.

– Саньке, старшему, – тринадцать, Серёньке, младшему, – десять.

– Ты что, – тут же подсчитала Шурочка – в пятнадцать лет родила?

– Ну да. У нас тут девки бабами рано становятся! Гришка старше меня на десять лет, ему все равно уже жениться было пора, мы и поженились.

– Наташ, а страшно было?

– Что?

– Ну, в первый раз?

– А ты что, не пробовала ещё? – уставилась на неё повариха. Поняла, что не пробовала и погрустнела.

– Не помню я, как было в первый раз. Он мне самогону налил полстакана и того… А потом и без самогона, – Наталья подняла руки и потянулась всем худым телом, – сладко стало.

Шурочке стало неловко от дебрей, куда она залезла со своими вопросами, и она быстро сменила тему.

– Людмила с мужем такая красивая пара!

– Красивая, – согласилась Наталья. – Главное, он у неё не пьёт совсем. Представляешь? Таких на всю деревню человек пять наберется. Зато Людка куролесит за двоих.

– В смысле?

– Любит выпить, а пить ей совсем нельзя – чудит. Вечно что-нибудь такое сотворит, что вся деревня потом потешается.

Глава 6

«Ну, надо же, как у них тут всё неправильно. Рожают в пятнадцать лет, пьянствуют, с топорами за женами бегают», – думала Шурочка. Темнело, когда она возвращалась в спортзал из столовой. Все её прежние представления о хорошем и плохо трещали по швам. До сих пор она точно знала: женщины, которые, вместо того чтобы учиться, пьют водку и легко отдаются мужчинам, – очень плохие. И очень несчастные. И общество клеймит их позором. Но повариха Наталья ей понравилась, и никто её не клеймил, и выглядела она вполне счастливой.

Шурочка миновала «предбанник», – так девчонки прозвали комнатку-прихожую между улицей и собственно спортзалом,– и вошла в зал.

На крайней кровати сидел с книжкой Борис.

– Привет, – бросила на ходу Шурочка. Она прошагала через мальчишечью половину, мазнув взглядом по Игорюне, – тот лежал на кровати, смотрел в потолок и улыбался. И чувствовала, что Борис смотрит ей в спину. Наверное, её красный спортивный костюм взгляд притягивает. Ну что ж поделаешь, красный! Другого нет. Зато в нём удобнее крутиться на кухне.

Девчонок в спортзале не было. Шурочка прилегла на кровать, панцирная сетка прогнулась уютным гамаком. Что-то устала она сегодня! день встаёт в шесть утра, кастрюли ворочает. Девчонки, вон, Который отужинали – и свободны, гуляют где-то. А ей ещё котлы освободить, картошку натаскать, отмыть и приготовить назавтра. А завтра опять полный бак чистить. Как только поварихи не устают! Та же Наталья весь день с ней крутилась, а ей ещё дома мужа и двух сыновей кормить. Интересно, а как это – быть замужней женщиной?