Гады. Старая кожа

Дон сроду не претендовал на лавры военного эксперта. Но превосходно осознавал роль привычки в жизни индивида или группы таковых. Привычка ни в чём себя не ущемлять среди степных просторов изрядно подпортила кутугам атаку. Желание навалиться всем миром и задавить могучих железных спровоцировало давку у прохода, где разминались трое богатырей. Дону припомнился анекдот о витязе, что подъехал к камню на распутье и прочитал: вы находитесь в почках Змея-Горыныча. Судя по досадливым гримасам армов, кутуги у них в печёнках — хмыкнул он и занялся лучниками. Вроде, можно считать, что у ребят проблемы, если тут каждый второй лучник. Но, проблема-то как раз у тех: цели всего три и толкущиеся коллеги начисто перекрыли их, торопясь утыкать железом. Бжат уже оценил такое неудобство. И мечется за спинами нападающих, исходя гортанным чаячьим криком. Лучники тоже в активе: толкутся, лезут на валуны, взобравшись, примериваются — один хрен никак.

На передовой броуновское движение во всей своей красе. Армам в проходе тесновато, но ни один не углубился во вражьи ряды. Ребята держат свою линию, прикрывая фланги друг другу. Отбиваются лишь от тех, кто к ним сунулся, сократив дистанцию. Кутуги напоминают ту бабу из анекдота, что чешет от насильника с единственной мыслью: а не слишком ли быстро я бегу? Вылезет такой наперёд да изобразит парочку поспешных выпадов на удачу — а вдруг арм сам наколется на саблю? И тотчас рвёт дистанцию со всей заманчивостью: отпрянет и ждёт погоню. Дескать, пусть железный только рванёт в азарте, а тут уж его всем миром затопчут. Железные погифисты игнорируют их заманухи. А чего им ерепениться, если каждый второй заманушник скатывается с невысокой насыпи под ноги оголтело орущего в нескольких шагах наступления. Максимум, что армы себе позволяют: шаг-другой вперёд, и тотчас обратно в линию. Кажется, им скучновато без активного развёрнутого манёвра, но ребята держат себя в руках.

Насмешничая над вялой и в чём-то нелепой битвой, Дон аккуратно работал с лучниками: ориентировал их на новые цели. В сутолоке атакующие не сразу сообразили, что стрелы сородичей бьют им в спины. Благо процедура была энергоэффективной, как всё примитивное. Дон сразу отказался от глубокого проникновения да зомбирования врага — слишком много лишней возни. Лэли моментом всосала идею и занялась диверсией. Поверхностное внедрение, намётка цели, и взгляд переходит на соседнего бедолагу, вскинувшего лук. После первого нестройного залпа трёх попаданцев «в своих» сгоряча прирезали. После того, как следующая стая стрел выкосила задние ряды нападающих Бжат Агремович заподозрил, наконец-то, в сём несообразии чёрное колдовство. Он отцепился от бедных понурых лучников и с подозрением вытаращился на трёх железных — чересчур уверенные рожи тех подтверждали догадку.

Тут и терпению грагов пришёл конец: за спинами армов разразилась буря концерта. Нападающие принялись пятиться назад, натыкаясь друг на друга и поминутно оглядываясь на начальство. Отданный им приказ явно превосходил их возможности, так что полководец просто обязан был одуматься. Морда надувшегося от обиды Бжата пошла бурыми пятнами. Он сжал кулаки и замер, не в силах отдать приказ к отступлению. СС не видел причин продолжать эту трагикомедию, и Дон согласился: надо кончать. В разорённые бессильным бешенством мозги Бахатура Агремовича они вошли через парадные двери, как к себе домой. Помогли парню принять реальность, покуда та не поимела его со всей жестокостью неизбежности. Приказ к отступлению он, видать, процедил сквозь зубы. Но отирающиеся рядом приспешники мигом протрубили его во всеуслышание.

— Наконец-то, — устало пробормотала под боком Лэли. — Донатик, наподдай ему, как следует. Так, чтобы он вообще убрался домой. Надоел, сил нет!

— Так, нам с того толку не прибавится, — рассудительно огорчил её Тарьяс. — Этот щенок сунулся к нам и получил по харе. А его папаша к нам ещё не совался. И не получал. А со слов сынка ему того удара не прочувствовать. Разве для гордости плюха ощутимая.

— Думаешь, этот уберётся, но Агрем явится? — уточнил Дон.

— Так, это ж какой урон его чести? Он же у них великим числится, — сказал, будто плюнул мастер. — А великому такое позорище нипочём не стерпеть. Уважать перестанут. Там у него желающих на место шехая, поди, с десяток наберётся. Из тех, что понаглей. А более смирных так и вся сотня имеется. Он лишь оступится, даже не упадёт ещё, как в него со всех сторон вцепятся.

— И тут нет прохода от Наполеонов, — проворчал под нос Дон, уже почти ненавидя этого придурка Бжата, которого с минуту назад даже пожалел.

— Чего? — переспросил Тарьяс, приподняв брови.

— Не обращай внимания, — мигом влезла Лэли, долбанув стабилизатора в бок кулачком. — Ты программировать его собираешься?

— Он итак уйдёт, — отмахнулся Дон, любуясь унылым отступлением.

— А вдруг нет?