Гайда!

– Власть больше не поменяется, – твердо сказал Аркадий. – Остатки белых банд до Приморья додрапали, но и там им недолго осталось.

Он внимательно посмотрел на пожилого, потом перевел взгляд на рыжего мужика и, обращаясь сразу к обоим, с легкой усмешкой на губах спросил:

– Или вы думаете, что здешние бандиты, вроде Соловьева, могут тут власть захватить?

Мужики переглянулись, но ответа не дали. Только седобородый легонько пожал плечами.

Какое-то время ехали молча, но когда за окнами вагона замелькали металлические конструкции, с двух сторон ограждающие железнодорожное полотно, Аркадий спросил:

– Мост, что ли?

– Ну, да, через Чулым, – с готовностью ответил пожилой крестьянин. – Еще в шестнадцатом построили. Тогда по нему первый поезд и пошел – но только до Ададыма. Следующая станция так называется. А неподалеку село большое – Назарово, где я как раз и живу.

Собрав свои пожитки, он поклонился попутчикам:

– Ну, прощевайте. Счастливо доехать.

Остановка в Ададыме была недолгой.

– А в Ужур-то тебе зачем? – спросил Аркадия рыжебородый мужик, когда поезд тронулся с места.

– По делам службы, – не стал вдаваться в подробности Аркадий.

– Понятно, – кивнул крестьянин, сделав вид, что вполне удовлетворен ответом.

В Глядени из вагонов вышли всего несколько человек – остальные покинули поезд на предыдущих станциях. Еще меньше пассажиров ожидали состав, чтобы отправиться на нем в обратном направлении.

– Постой, служивый, – окликнул Аркадия рыжебородый, когда тот направился к одноэтажному деревянному зданию, протянувшемуся вдоль железнодорожного полотна. – В самом деле, что ль, на станции ночевать собрался?

– А что? – спросил Аркадий.

– Да не дело это. Пойдем-ка со мной. У меня изба большая, просторная, найду, где тебе постелить.

Увидев, что его попутчик колеблется, крестьянин повторил приглашение:

– Пойдем, пойдем… Заодно подсобишь вещи донести.

«Вот дурак! Куда поперся? Неприятностей на свою голову захотел? Чурбан безмозглый! – на все лады костерил сам себя Аркадий, ступая следом за попутчиком по узенькой, протоптанной в просевшем, но еще высоком сугробе тропинке. – Мужика первый раз видишь, не знаешь, что это за человек. А если он с какой-нибудь шайкой связан? Вот придут ночью бандиты и пристукнут тебя, дурака. Что с Мурочкой будет? А с маленьким, когда он родится? Может, вернуться пока не поздно…»

– Меня Трофим Ильич звать, – повернув голову, через плечо крикнул ему крестьянин. – А тебя?

Аркадий назвал свое имя и, на ходу перехватив швейную машинку из одной руки в другую, подумал:

«Ладно, может, и обойдется… В этих местах, вроде, с бандитами покончено. Во всяком случае, в штабе ЧОН так считают. Банды дальше, в основном, за Ужуром действуют. Но оружие надо держать наготове. Мало ли что…»

Мысли шагавшего впереди мужика в то же время крутились вокруг его нового знакомого:

«Аркадий, значит. Ну-ну… Интересно, сколько ж ему лет? Вроде, молодой совсем, а, видать, не простой солдатик – отличия-то на шинельке командирские. Это хорошо. В Ужур, значит, едет. Не говорит, зачем, но и без того понятно…»

Трофим Ильич не обманул: дом у него оказался действительно большой, широкий – в пять окон по фасаду. Во дворе имелось несколько хозяйственных построек – тоже добротных, срубленных из крепкого дерева, как и главная изба.

Распахнув входную дверь, он пригласил Аркадия в сени:

– Заходи, заходи, не бойся.

– Я и не боюсь. Чего мне бояться? – ответил тот и смело перешагнул порог дома.

В передней их встретила девочка лет десяти-одиннадцати – темноволосая, с узкими, чуть раскосыми карими глазами, аккуратным маленьким носиком и пухлыми розовыми губками на смуглом личике.

– Ой, папка приехал! – радостно закричала девочка. – Лизка, Лушка, идите сюда! Папка приехал! Смотрите, чего он привез!

Она кинулась к Аркадию, обеими руками ухватилась за футляр машинки и, подняв на гостя озорные глазки, спросила:

– Это ведь нам?

– Вам, вам, кому же еще, – ответил за Аркадия хозяин дома и, кивнув в сторону стоявшей у стенки лавки, сказал:

– Ставь сюда.

Дверь между соседней комнатой и передней открылась. В дверном проеме появились две девочки постарше темноволосой смуглянки. Их уже вполне можно было назвать взрослыми девушками: одна выглядела лет на шестнадцать-семнадцать, другая – на год-два помоложе.

Увидев незнакомого человека, да еще в военной форме, сестры – а в этом Аркадий не сомневался: несмотря на разницу в возрасте, девушки были похожи друг на друга, как две половинки персика – замерли на месте. По чистой белой коже их щек растекся легкий румянец, что в сочетании с вьющимися золотисто-рыжими волосами сестер действительно делало обеих похожими на спелые персики, которые запомнились Аркадию по Кубани.

– Чего застыли? – засмеялся Трофим Ильич. – Солдата никогда не видели? Да идите, идите, он не кусается.

Девушки осторожно переступили дверной порог и вошли в переднюю.

– Дочки мои – Лизавета и Лукерья, – представил сестер хозяин дома. – А это…

Он огляделся, но не увидев младшую из девочек, покачал головой:

– Ну, егоза! Уже усвистела куда-то.

– Да в кухне она, – сказала одна из девушек.