Гайдук Станко

Станко вернулся к действительности. Он взглянул на дом и нахмурился.

— Ты видел мою темницу?

— Видел.

— Заглянем туда?

— Нет. Во всяком случае, не сейчас: сегодня у меня первый радостный день за шесть лет. Отложим до завтра… послезавтра, когда хочешь, только не сегодня.

— Ну что ж, пошли домой.

— Пошли…

Отец с сыном уже шагали по селу. Вот и их дом. Над ним вьется белый дымок и уходит прямо к небу. Сердце Станко радостно затрепетало.

— Станко, кровь моя! Станко, очи мои! — причитала Петра, припав к сыну.

Поцелуям и объятьям не было конца.

— Дядя! Дядя! — кричали маленькие племянники, повиснув у него на поясе.

Станко целовался со всеми. Сердце его пело от радости и счастья. Елица еще здесь!

— Погодите! — сказал он, снимая шапку. — Мне на «до еще кое с кем поздороваться.

Он подошел к порогу, упал на колени, перекрестился и стал целовать его:

— О гнездо мое… О радость моя! Отец! Мама! Братья! Все! И ты, Елица, и вы, детвора! Сюда!

Когда домашние подошли, он поднялся, обвел всех взглядом и произнес:

— Вы слышали одну мою клятву! Я выполнил ее. А сейчас слушайте другую. Сверкающее солнце, выжги мне глаза, если я до последней капли крови не буду охранять и защищать родное гнездо, которое принесло мне столько радости! А теперь пошли в дом.

И все вошли в горницу.

БОЙ НА МИШАРЕ

В те времена никому не удавалось спокойно сидеть под своей крышей. Если вам приходилось потревожить осиное гнездо, то вы знаете, как весь рой устремляется к вашим глазам. Так и турки. Поколебали их мощь и владычество.

Всколыхнулась сила, явно недооценивавшая те маленькие отряды, у которых подчас и вовсе не было огнестрельного оружия.

Так началась борьба, не утихавшая ни на минуту. Трупы валялись прямо на дорогах. Никто даже не обращал на них внимания.

Все считали, что Чупич хорошо распорядился. Срдан Илия охранял от турок пространство от устья Ядара до Бадовинцев, что в нижнем течении Дрины. Сима Катич — от Бадовинцев до устья Дрины; а дельту Дрины сторожил достойный восхищения герой Зека Селякович, побратим Станко.

Ядро его отряда составила дружина Станко. А именовали его не атаманом, а булюбашой.

Он обосновался в Парашнице и водрузил здесь знамя свободы, под которое призывал всех мстителей. Отряд его рос не по дням, а по часам. Многие ускоки[22] с порабощенной сербской земли вставали под его знамя. Вот как принимал он в свой отряд.

— Откуда ты?

Ответ.

— Как прозываешься?

Опять ответ.

— Почему кинул свой очаг?

— Из-за насильников. Турки поубивали всю семью, а дом сожгли.

— Кто твой враг?

— Каждый, кто носит чалму и молится Магомету.

— И ты пришел ко мне?

— К тебе, булюбаша.

— Ко всяким трудностям привычен?

— Не знаю, как жить в добре.

— Ружьем владеешь?

— Так же, как своей рукой.

— Плаваешь?

— Как утка.

— Ныряешь?

— Как рыба.

— Погибнуть сумеешь?

— Ежели понадобится, то сумею.

— Тогда принимаю!

Лишь таких удальцов принимал Зека в свой отряд. Если желающему вступить в его отряд не хватало хотя бы одного из этих качеств, он не брал его к себе, а отсылал к воеводе Чупичу, чтоб тот подыскал ему подходящее место.

Однажды вечером гайдуки сидели у костра. Зека до слез смеялся над шутками Заврзана. Вдруг появился Верблюд. Завидев его, гайдуки вскочили на ноги. Верблюд молча отвел Зеку в сторону.

Пошептавшись с Верблюдом, Зека крикнул:

— Кто среди вас герой?

— Я! Я! Я! — понеслось со всех сторон.

— Мне нужны ныряльщики.

— Мы все ныряем, — сказал Заврзан.

— Тогда выходите восемь человек. Доплывете до турецких лодок на той стороне… Верблюд, у тебя ведь есть инструмент?

— Здесь восемь сверл, — отвечал Верблюд, снимая со спины белую холщовую сумку. — Больше не нашел.

— Хватит! — сказал Зека и стал раздавать их пловцам. — Вот каждому по сверлу. Плывите к тому берегу и держитесь на воде, пока там не привяжут лодки. А потом сразу начинайте их буравить.

Заврзан весело рассмеялся.

— Вот добрый человек! Даже о рыбьем пропитании заботится! Чья это затея?

— Верблюда, — ответил Зека и продолжал: — А теперь за дело! Будем ждать вас на берегу.

— Пошли, — сказал Заврзан, снимая с себя все лишнее.

Остальные тоже разделись. Заврзан поднял сверло.

— Бог назначил тебя служить пахарю, а сейчас ты служишь воину! Честь и хвала тебе, Верблюд! — И вместе с товарищами он скрылся в кустах.

Наступила темная ночь. Тучи носились по небу, точно серые волки. Там и сям сверкали молнии.

Турки готовились к переправе. Разговаривали они шепотом, ибо знали, что здесь партизанит Зека-булюбаша, одно имя которого повергало их в страх и трепет.

— Ну как?

— Пошли.

— Только тихо. Главное — благополучно добраться до леса, а там уж мы в безопасности.

Отряд приближался к берегу.

— Асо, у тебя хорошие глаза, посмотри, нет ли кого на том берегу.

Асо присел на корточки и вгляделся в темноту.

— Ни один листок не шевелится. Можно спокойно идти.

Турки стали отвязывать лодки. Дрина ревела как бешеная. Если приложишь ухо к воде, то как будто слышится далекий звон.

Кругом стояла гробовая тишина, только вода шумела.

— Что это там? — воскликнул Асо, поглядев в воду. — Сом, да какой огромный! Стоит, как человек.