Галерея женщин

Затем произошла одна из тех нечаянных встреч, которые у любой женщины вызывают вспышку ревности. Регина увидела Лагранжа с другой. Было это в ресторане или в театре, я сейчас не помню. Как оказалось, Лагранж всего-навсего развлекал приехавшую погостить родственницу – симпатичную молодую особу; но Регине достаточно было один раз увидеть их вместе, чтобы устроить тарарам. Она позвонила ему домой и потребовала сказать ей, где он и с кем он. Снявшая трубку сестра Лагранжа никогда не слышала о Регине и, вероятно, оторопела от ее приказного, скандального тона. По крайней мере, она довольно резко спросила, кто, собственно, звонит и по какому праву устраивает ей допрос. В ответ – «Регина К.»! Дескать, у кого у кого, а у нее есть право знать о нем все. Мисс Лагранж отказалась что-либо сообщить ей, сославшись на то, что впервые слышит ее имя.

Этой выходкой Регина только ухудшила ситуацию. Меньше всего на свете Лагранж хотел, чтобы его домашние (в особенности мать, которую он боготворил) узнали о его незаконной связи. Однажды в разговоре по душам он сказал Мари, что матушка спит и видит, когда он женится на девушке из своего круга и открыто, с соблюдением всех предписанных ритуалов, как и полагается в порядочном обществе, заведет свою семью. Даже если бы он решился на брак с Региной, он настоял бы на традиционной свадьбе, дабы избежать любых кривотолков по адресу своей избранницы и с первого дня поставить ее вровень с собой. Но теперь она перешла черту, сама пробила брешь в стене респектабельности, которая должна была окружать их обоих, если иметь в виду их гипотетический брачный союз.

На следующее утро он позвонил ей, чтобы, с одной стороны, объясниться, а с другой – выразить свое недовольство, но обнаружил, что она уже успела довести себя до почти полного отупения. Когда ему все же удалось достучаться до ее сознания, она не выразила никакого раскаяния в своем поступке, наоборот, сама вылила на него ушат обвинений в равнодушии и обмане. Ему оставалось только уверять ее в обратном, но она больше не верила обещаниям. Какая ей разница, восклицала она, что подумает его мать или кто-то еще. Кому какое дело? Он же не думает, в какое положение ставит ее, Регину!

С этих пор Лагранж начал демонстрировать безразличие к ее судьбе, что несомненно усугубило ее отчаяние и ускорило развязку. Нет, он по-прежнему оплачивал все необходимые расходы на аренду, еду и одежду. Его машина всегда была в ее распоряжении. Когда бы она ни призвала его на помощь, он беспрекословно являлся, но сам, по собственному почину, почти не звонил и не заезжал к ней. Он явно не понимал или не хотел понять, как можно утратить всякий контроль над собой и своей жизнью из-за поражения на любовном фронте. Наверное, ему просто не дано было постичь, насколько глубока и разрушительна бывает женская любовь.

Регина предсказуемо спасалась от тоски и жестокого разочарования единственным безотказным средством – морфином. По воспоминаниям ее друзей, она вынесла из больницы солидный запас препарата, который держала в сейфовом отделении близлежащего банка. Исчерпав его, она начала изыскивать возможность купить еще, но по стечению обстоятельств именно в этот момент развернулась очередная кампания против врачей и фармацевтов, которые не слишком придирчиво выписывали и отоваривали рецепты, и добыть морфин стало намного сложнее. Однако, будучи по природе чрезвычайно энергичной и предприимчивой, особенно когда дело касалось столь острой потребности, Регина встряхнулась и пошла напролом. К тому времени наркотик существенно снизил, если не окончательно убил в ней всякую совестливость и щепетильность (в какой-то мере, будем надеяться, присущие ей изначально).

Перво-наперво Регина подумала про аптеку, или провизорскую, в ее бывшей больнице, где всегда хранился большой запас наркотических средств. Принарядившись, она отправилась туда с рассказом о том, что какое-то время была в разъездах, но теперь вернулась и, естественно, захотела проведать старых коллег, узнать, как идут дела, да просто взглянуть на свое прежнее место работы, если ей позволят. Она только пройдется по больничным коридорам – о, не нужно беспокоиться и провожать ее, она сама прекрасно найдет дорогу. Женщина, сменившая Регину на посту заведующей и, конечно, наслышанная о былом могуществе и талантах своей предшественницы, отрядила ей в провожатые молоденькую медсестру. Поднявшись на этаж, где располагалась провизорская, Регина попросила сестричку принести ей какую-то мелочь (скажем, салфетку или глоток воды) и, воспользовавшись ее отсутствием, устремилась к цели. Дверь, разумеется, была заперта, но у Регины имелся дубликат ключа. Она мгновенно схватила бутыль, всегда стоявшую на одном и том же месте, заперла дверь, вернулась в кабинет, где ее оставила сестра, и вместе с ней спустилась к новой заведующей. Поблагодарив обеих за любезность, Регина ушла.