Галльская кровь. Ледяной ад. Без гроша в кармане

Наконец «повар» снял со шкварчащей сковороды нечто вроде блина, пропитанного жиром, сложил пополам и бросил в жестяную тарелку. Сверху водрузил обуглившееся с одной и сырое с другой стороны мясо. Этот искусно сервированный ужин он вручил Сэму, появившемуся на пороге с вопросом:

— Готов?

Приняв тарелку, Сэм восхитился.

— Здорово, Ник! Прямо по-королевски. Дама будет довольна, — и понес тарелку наверх. Мысль захватить вилку и нож, а тем более салфетку, ему в голову не пришла. Лестница скрипела под тяжестью кабатчика. Добравшись до чердака, он постучал. За дверью раздался щелчок, так хорошо знакомый всем, кто хотя бы раз имел дело с оружием.

— God my![180] — пробормотал он. — У цыпленочка и пушка имеется. Вот это женщина!

Дверь распахнулась. Посреди комнаты стояла Клавдия и целилась в Сэма из пистолета.

— Что вам угодно?

От гнева у нее дрожал голос. Но кроме гнева в нем слышалось беспокойство.

— Ничего… принес вам ужин.

— По какому праву меня здесь держат?

— Так распорядился Желтый Дрозд.

— Я намерена уйти отсюда, и немедленно. Посторонитесь! Слышите? Отойдите, или я вас убью!

Но перед ней был не тот человек, чтобы отступать перед опасностью. Он спокойно прошел в комнату и поставил тарелку на ящик из-под спиртного, затем сказал:

— Не хочется вас пугать, но позвольте заметить, что здесь вы в относительной безопасности, тогда как внизу или на улице я ни за что не ручаюсь.

— Как! Они посмеют тронуть женщину!

— Трезвыми, может, и не посмели бы… Но, когда пьяны, им на все плевать.

— Пусть только попробуют!

— Не говорите так, сударыня. После виски и тихони превращаются в зверей… Они и думать забудут о всяком уважении к вам.

Понимая, что оказалась среди отъявленных негодяев, Клавдия все же не верила в опасность для собственной жизни.

Сэм как будто читал ее мысли.

— Еще раз прошу, сударыня, оставьте эту затею. Поистине нет большей глупости, чем самонадеянность.

Тонкое философское наблюдение в устах такого человека, как Сэм, звучало убедительно.

— Подождите хотя бы до утра. Завтра они будут мертвецки пьяны или, наоборот, протрезвеют. В том и другом случае вы ничем не рискуете.

Эти рассуждения подействовали благотворно. Сэм вышел, оставив в каморке свечу, спички и тарелку с ужином. Света едва хватило, чтобы рассмотреть сомнительное угощение. Но миссис Остин не привыкла отступать перед трудностями и отважно вонзила зубы в бифштекс. Она долго терзала его, пытаясь разжевать, — враг оказывал яростное сопротивление; наконец, проглотив мясо, миссис Остин осознала всю значимость победы. Запив ужин простой водой и не зная, чем заняться, пленница прилегла на грубую постель, занимавшую половину комнаты. После двухдневной тряски по ухабам она нуждалась в основательном отдыхе. Положив пистолет рядом, женщина прочитала короткую, но страстную молитву, задула свечу и сразу же провалилась в глубокий, тяжелый сон.

Проснувшись через двенадцать часов, Клавдия тотчас припомнила последние события.

— Я в плену!

Ей живо представился недавний верный спутник, и она прошептала:

— Где он?.. Что делает?.. Думает ли обо мне?..

Потом пришел на ум Джим Сильвер, его неожиданное предложение.

— Конечно… стать Серебряной Королевой было бы замечательно… я бы не колебалась и минуты… раньше… когда не встретила другого. Теперь я не в силах отказаться от него. Мне так хочется носить его имя, даже теперешнее, не настоящее…

В десять часов в дверь постучали. Появился завтрак. Повар позаботился о разнообразии меню, и теперь на жестяном блюде вместо мяса красовалась солонина, вместо одного блина — два, да еще политые кленовым сиропом. Настоящее лакомство! Клавдия встала при появлении стража и опять легла, как только он скрылся за дверью. Выходить сама она больше не пыталась. Так прошел день, затем ночь. Но на следующий день желание расстаться со своим «убежищем» вспыхнуло вновь. Сэму и на этот раз, причем неожиданно легко, удалось уговорить ее потерпеть еще сутки.

Плен длился шестьдесят часов. Миссис Остин хорошо отдохнула и тяготилась заточением и неизвестностью.

Между тем в салуне, на улице, в поселке стоял пьяный угар. Старатели перепробовали все развлечения, которые могла предложить их убогая фантазия. Теперь им опять захотелось видеть незнакомку. Сэм твердо помнил о долге и ста тысячах долларов. Великан не скупился на угрозы, уговоры и посулы. Виски текло рекой. Но ничто не возымело действия. Мысль увидеть пленницу прочно засела в пьяных мозгах.

Для достижения цели негодяи разработали целую стратегическую операцию по осаде салуна. Опрокинув людей Желтого Дрозда, они бросились на лестницу, где их встретил сам хозяин, защищавший вход в каморку с топором в руках и напоминавший гигантского дровосека. Удары сыпались один за другим, кровь текла ручьем. Бандиты скатывались по ступенькам и валились вниз в общую кучу. Побоище продолжалось. Сэм приговаривал:

— Всех уложу… всех уложу, а сто тысяч будут моими.