Галльская кровь. Ледяной ад. Без гроша в кармане

При заправке в котле локомотива не снижали давления, и поезд отправляли тотчас после того, как цистерну заполняли водой, а тендер — углем. И персонал и пассажиров охватила лихорадка скорости — недуг, которому подвержены и самые спокойные люди. Пассажирам вдруг начинало казаться, что они стоят на месте, и тогда раздавались крики:

— Быстрее! Быстрее!

Наших путешественников снедала тревога: успеют ли?

Железнодорожный Король пообещал своим служащим большие премии в случае успеха. Механики, забыв о показаниях манометра, разогрели котел так, что он не взрывался только чудом. Часы проходили за часами, поезд-молния следовал без происшествий и аварий. Все работали четко и слаженно.

Новость о прибытии Бессребреника уже достигла Нью-Йорка по телеграфу и вызвала в городе настоящее столпотворение. Подробностей никто не знал. Одно было известно: он возвращается в срок, как того требовали условия пари. Даже пронырливые журналисты из Сан-Франциско не смогли ничего узнать точнее. Единственный обладатель достоверной информации — Железнодорожный Король — хранил упорное молчание.

Все, что касалось Бессребреника, оставалось тайной. В последний момент делались бешеные ставки, а за тридцать часов до его прибытия «Космополитен» был забит до отказа.

Джентльмен сохранял присутствие духа, как будто каждый километр пути не приближал его к трагическому финалу.

Успеют? Не успеют? Машинисты утверждали, что в Нью-Йорке они окажутся до полудня.

ГЛАВА 28

Гостиница «Космополитен». — Последняя секунда. — Я беру джентльмена в мужья. — Преданная женщина. — Нефтяной Король. — Зов Гименея

[201].

До полудня оставалось тринадцать минут. Было тринадцатое мая.

— Наконец-то! — воскликнул Бессребреник с облегчением.

Чувство обреченности превратило последние дни его жизни в пытку.

— Число тринадцать преследует вас, — заметил Железнодорожный Король. — Вы не суеверны?

— Нисколько.

— Некоторые испытывают ужас перед этим числом.

— А мне оно всегда приносило удачу.

— Кто знает, что еще впереди?

— Ну я-то хорошо знаю — пуля в правый висок.

Приезд джентльмена собрал на вокзале громадную толпу. Люди стояли на перронах и площади перед вокзалом. Спутники направились к ожидавшему их экипажу. При виде Жоржа раздались приветственные возгласы. Лошади пугливо вздрагивали. Железнодорожный Король махнул кучеру.

— В гостиницу «Космополитен». У вас только десять минут.

В вокзальной сутолоке потеряли целую минуту. На часах было одиннадцать часов пятьдесят восемь минут, когда показалась гостиница и перед нею плотная толпа. Срывая голос, кучер кричал:

— Дорогу! Дорогу!

Люди не расступались. Джентльмен, высунувшись в окно, крикнул:

— Я — Бессребреник. Дайте нам проехать!

Возбужденная толпа сорвала дверцы и, вытащив его, на руках внесла в холл гостиницы, в глубине которого возвышалась эстрада.

Джентльмен жестом призвал всех к тишине. В распоряжении нашего героя осталось тридцать секунд, чтобы приветствовать публику и объяснить ситуацию. Большие электрические часы висели на противоположной стене, и секундная стрелка как раз пересекла вертикальную линию, делившую циферблат пополам.

Жорж вытащил и зарядил револьвер, положил его на стол и, следя за стрелкой, произнес последнюю речь:

— Я переоценил свои силы. Пари проиграно. У меня нет и двух миллионов, чтобы заплатить Джиму Сильверу, значит, я должен умереть… здесь… в вашем присутствии.

Секундной стрелке осталось пройти пять маленьких делений.

Бессребреник поднес револьвер к виску и, глядя на часы, сказал:

— Леди… джентльмены, прощайте!

По залу пронесся шепот и общий вздох. В нем смешались самые разные чувства: жалость, восхищение, любопытство, презрение. Сейчас раздастся выстрел и не станет этого удивительного человека. И вдруг, как год назад, в самую последнюю секунду ясный, звонкий голос произнес:

— Остановитесь! Я беру его в мужья!

Сердце Бессребреника замерло. Револьвер выпал из рук. Ему показалось, что это голос миссис Остин. К Жоржу действительно пробиралась сияющая красотой и молодостью женщина. В руке она держала какую-то бумагу.

Голос не повиновался джентльмену. Он едва выговорил:

— Клавдия! Как вовремя вы подоспели, чтобы спасти вашего бедного Бессребреника.

— Вовсе вы теперь не Бессребреник. Вы — миллиардер, владелец Нью-Ойл-Сити, Нефтяной Король.

Аудитория замерла от такого поворота событий. Развязка оказалась неожиданной, странной и настолько удачной, что все тут же приняли ее.

И только Жорж, стоя рядом с Клавдией, покрылся смертельной бледностью. Вдруг по залу пронесся шепот:

— Серебряный Король… Джим Сильвер…

Американец стоял угрюмый, поникший, с потухшим взглядом. В одну минуту он превратился в изваяние, в глазах его застыло изумление и отчаяние.

— Миссис Клавдия, — прошептал он растерянно, — миссис Клавдия, вы меня обманули… Я думал, вы бедны…