Галстук с тугим узлом

— Меня прислали сюда, чтобы я собрал документальные доказательства того, что спецслужбы США поддерживают деньгами и оружием контрас в вашей стране. И тем самым способствуют продолжению гражданской войны, а отнюдь не политической и гуманитарной стабилизации процессов. Понимаешь, документальные доказательства. И потом они лягут на стол нашего представителя в Совбезе ООН. И с этим уже не поспоришь. Сейчас моя миссия — единственный реальный шанс прекратить войну. Не оружием, не интервенцией извне и не введением международных полицейских сил. Мы просто ударим по рукам американцев, и им ничего не останется, как прекратить вмешательство. А потом уж как хотите. Садитесь за стол переговоров, вместе пишите новую конституцию, придумывайте меры по развитию сельского хозяйства и предпринимательства. Это уже ваше внутреннее дело. А мы поможем станками, машинами, специалистами. Почему не помочь стране, в которой строят мирную жизнь?

— Это реально, что ты сказал, Станислав?

— Мы уже работаем в этом направлении, — пожал плечами Сергеев и, снова взявшись за стакан с соком, откинулся на спинку стула. — Мы‑то работаем, а вот когда вы начнете?

— Но чем могу помочь я? — уже почти машинально спросил Уголино. — Я не имею влияния на тех политиков, которые определяют линию правительства.

— Да бог с ними, с этими лидерами, какими бы они ни были. Нам другое нужно. Поймать за руку американцев. Хочешь помочь? Я скажу как.

— Говори, конечно, — кивнул никарагуанец.

— Мне нужно знать обо всех случаях дезертирства из рядов контрас. И возможность допросить этих дезертиров. Официально! Второе, мне нужно знать обо всех готовящихся и уже ведущихся переговорах ваших официальных должностных лиц с командирами или лидерами контрас.

— Это сложно, Станислав. Я ведь занимаю вполне определенное положение, у меня транспорт…

— Я скажу как, — перебил его Сергеев. — Третье, мне нужно знать обо всех случаях обнаружения или захвата вашей полицией или национальной гвардией оружия, боеприпасов, снаряжения контрас. Равно как и их складов, а также путей транспортировки и случаев захвата транспорта. Мне нужны фамилии людей, которые имели контакты с контрас. Любые!

— Это серьезно, — кивнул Уголино.

— Да, очень. Теперь о том, как ты можешь нам помочь. Во‑первых, ты можешь сам случайно услышать или узнать из документов обо всем, что я перечислил. Тебе может быть известна цель поездки того или иного транспортного средства из правительственных гаражей. Да хоть машин вашего департамента. Отсюда ты можешь сделать полезный вывод. Во‑вторых, ты не в лесу живешь, у тебя масса знакомых, друзей, просто людей, которым доверяешь ты и которые доверяют тебе. Поговори с ними, но не сразу так откровенно, как я с тобой. Почувствуешь, что они настоящие патриоты, говори открыто.

— Как в шпионском фильме, — усмехнулся Уголино.

— В шпионских фильмах, Хесус, — вздохнул укоризненно Сергеев, — речь идет о шпионаже граждан одной страны в пользу другой. Быть осторожным я тебя прошу не потому, что я занят чем‑то предосудительным или незаконным, и не потому, что склоняю тебя к подобным вещам. Осторожность нужна потому, что контрас тоже имеют разведку в вашем правительстве и могут узнать о нашей с тобой договоренности. Нас могут убить. И учти, что ты рискуешь жизнью ради своей страны, как патриот, а мы вот с Наташей рискуем жизнями… не ради своей, а тоже ради твоей страны.

— Да, конечно, — улыбнулся Уголино. — Прости, я неудачно пошутил. Я буду помогать тебе. Нет! Не тебе, мы вместе с вами, Станислав, будем бороться за свою страну!

Сергеев поднялся из‑за стола, и никарагуанец заключил его в настоящие горячие абрасо[

Абрасо — крепкие дружеские объятия среди никарагуанцев, объятия близких друзей. Так же называется приписка в конце письма — «обнимаю».

].

Сегодня голос американской журналистки был немного теплее и любезнее, чем в прошлый раз.

— Сергеев, скажите, как вас зовут? — спросила она, когда он позвонил через портье в номер.

— Станислав.

— Красивое имя. Звучит очень величественно и без агрессии. Хорошо, если вы не против, то в четыре часа я жду вас в кафе отеля, как договаривались.

Интересно, подумал Сергеев, кладя телефонную трубку, она узнавала в полиции об этом типе, который зачем‑то пришел в отель с оружием? Ладно, у меня будет время расспросить об этом детектива Карлоса. Или через него узнать фамилию инспектора полиции, который занимается этим делом. Но журналистка, судя по голосу, спокойна. Значит, он приходил не по ее душу. Грабитель?

Потом, занимаясь сводками по стране, он забыл об этом вопросе. И только в три часа, когда, вызвав такси, он вышел из здания посольства и пошел неторопливо по дорожке к воротам, мысль о человеке с пистолетом снова напомнила о себе.