Гамбит

То, что меня хватились — конечно, неприятно. Однако я же здесь, так? И пока ещё не под арестом. Значит, разберёмся.

— Клан Чжоу никогда не держался за своих людей, — грустно сказал Юшенг. — Легко расставался с ними. Жестокие люди, не ценящие по-настоящему особенных мальчиков. Хуа — не такие. Хуа — древний и достойный клан, не забывший, что род силён настолько, насколько сильны люди, его составляющие.

— Звучит, как начало интересного предложения, — хмыкнул я.

— О, да, очень интересного! — закивал Юшенг и воровато оглянулся. — Я говорил с Киу. Я поделился с ним своими мыслями, и он сказал, что у него в голове точно такие же.

— Хреново же ему, — посочувствовал я.

— Очень тихо, под покровом ночи, я, Юшенг, предлагаю тебе, особенный мальчик, сделаться членом клана Хуа. Предложение действует бессрочно.

— И посмертно? — уточнил я.

Юшенг ещё шире растянул губы в улыбке.

— Особенный мальчик собрался умирать? Я не верю. Я верю, что мальчик очень особенный, и что мы ещё встретимся. И когда мы встретимся, у мальчика в кармане будет лежать важный секрет…

— А-а-а, — протянул я. — Вот оно что.

— Чем выше поднимется клан Хуа, обладая этим секретом, тем выше поднимешься и ты, особенный мальчик. Лей Ченг из клана Хуа…

Блондин протянул мне руку. Я задумчиво на неё глядел. Пожать ничего не мешает, вот только зачем? Если я и раздобуду секрет производства таблеток, то, пожалуй, сожгу его на свечке. Уж точно не буду поддерживать ни один из этих отмороженных кланов.

Но с другой стороны, если я действительно выберусь из этой передряги, причём, с тем результатом, на который рассчитываю, то на меня действительно будут охотиться все. И если Хуа будут верить, что у меня есть, что им предложить, их можно хотя бы попытаться использовать в своих интересах.

— Принято, — сказал я, пожав тонкую руку Юшенга. — Только это будет стоить денег.

— Деньги? — скривился блондин. — Я предлагаю тебе много большее…

— Много большее легко отнять. Деньги — сложнее.

— Как скажешь. Приятно говорить с человеком, который знает, чего хочет.

Юшенг посторонился и позволил мне открыть дверь. Пройдя насквозь зал переговоров и выйдя туда, где находились жилые помещения, я совершенно не удивился, обнаружив рядом со входом в коридор, ведущим к нашим кельям, Юна.

— Вот как ты выполняешь рекомендации своего телохранителя, — укорил я, прежде чем Юн успел раскрыть рот. — Бродишь тут ночью, среди всяких отморозков…

— Это главы кланов и доверенные лица, — огрызнулся Юн.

— Угу, я только что на входе столкнулся с одним таким доверенным. Не удивлюсь, если узнаю, что эта тварь тайком жрёт младенцев. Не удивлюсь, даже если и не тайком, — закончил я в задумчивости.

Юшенг и вправду производил впечатление полного психа. Без рисовки, без выпендрёжа. Наглухо сдвинутый гражданин, к тому же — избранный таким же придурковатым духом. Плюс — неизвестные препараты, явно меняющие и без того поехавшее сознание.

— Куда ты ходил, Лей? — Юн быстро перешёл к делу.

— Прогуляться. А что, ты успел занервничать?

— Не ври мне! — Юн сдвинул брови. — Что это тебя вдруг понесло прогуливаться?

Я усмехнулся. Помолчал.

— Знаешь, — сказал я, — как живётся особо опасным преступникам? Ну, тем, которые действительно полные отморозки и зарабатывают себе пожизненные срока? Вряд ли, ты не знаешь даже, каково живётся в ваших клановых школах, а это — семечки по сравнению с тюрьмой строгого режима. Так вот, у этих людей нет перед глазами морковки. Они не смогут победить в турнире и стать свободными. Такое вроде бы простенькое, но мерзкое слово: по-жиз-нен-но-е. Оно означает, что волю ты не увидишь никогда. И некоторые из этих ребят делают одну очень интересную штуку. Они убивают кого-нибудь. Сокамерника, или просто незнакомого и никому особо не нужного зэка — без разницы. Казалось бы, чем ещё можно наказать человека, который отбывает пожизненный срок в тюрьме строгого режима? Да ничем. Но бюрократическая машина работает для всех одинаково. И вот провинившегося везут на суд. Закованного в цепи, под конвоем, в спецмашине, из крохотного зарешеченного окошка которой он смотрит наружу и видит людей, видит жизнь, солнце, небо. Сколько длится эта поездка? Час? Меньше? А потом — путь обратно. Вот ради этих двух часов некоторые люди готовы убить. А ты спрашиваешь меня, почему я решил потратить свою последнюю ночь на прогулку в горах под звёздным небом.

Юн опустил взгляд. Я кивнул:

— Надеюсь, ты не против, что я за тебя сказал то, что должен был сказать ты.

— Я… — вскинулся Юн, но я остановил его взмахом руки.

— Хватит уже этих сцен на пороге. Давай зайдём.

Я прошёл в свою келью, Юн молча — за мной.