Гамбит Королевы

Все затеяла королева. Об этом рассказал Уильям, когда пришел делать Дот предложение. Он взял ее за руку, и они смотрели друг другу в глаза, как влюбленные в каком-нибудь старинном романе. Потом Уильям стал рыться в карманах и хлопать себя по груди, словно потерял что-то важное. Наконец он достал и надел ей на палец кольцо, которое она сразу узнала, — кольцо королевы с водяным камнем (Дот всегда его так звала, потому что не знает, как он называется на самом деле).

— Что ты делаешь, Уильям? Это же кольцо королевы! — воскликнула она, а он ответил:

— Нет, любимая, это твое обручальное кольцо.

И в груди у Дот будто распустился цветок.

Потом Екатерина позвала их в свои покои, где уже ждал священник. Второй свидетельницей стала Кэт Брэндон.

— Только представь, — прошептала Дот, — свидетели на нашей свадьбе — королева Англии и герцогиня Саффолк!

На протяжении всей службы Уильям крепко держал Дот за руку. Когда пришло время произносить обет, от волнения у нее перехватило дыхание. Вся жизнь словно вела к этому мгновению, и счастье переполняло Дот настолько, что она готова была взорваться, как фейерверк Юдалла.

Теперь молодожены живут отдельно, неподалеку от Уайтхолла. Комнатка у них совсем маленькая, не больше буфета, и находится в подвале, но все это совершенно не важно. Самое главное, что теперь Дот проводит ночи в объятиях Уильяма. О прошлом они не вспоминают — наслаждаются чудесным настоящим и иногда воображают неопределенное будущее, в котором появятся дети. Наконец-то Дот чувствует себя в безопасности и под надежной защитой. О пережитом она старается не задумываться, и когда Уильям пытается ее расспросить, она лишь отвечает: «Не будем ворошить прошлое, муж», — с удовольствием перекатывая слово «муж» на языке, как сахарную конфету с королевского стола.

11

Несравненный дворец, Суррей, декабрь 1546 года

Графа Суррея заточили в Тауэр — Генрих задумал от него избавиться. Ничто не предвещало такого стремительного падения, и весь двор потрясен. Екатерина в отчаянии. Дерзкий Суррей, большой друг брата, много лет попадал то в милость, то в немилость, однако на этот раз все намного серьезнее. Она представляет, как Суррей сочиняет стихи в тюрьме, но не решается писать ему, опасаясь упасть вместе с ним.

По слухам, Норфолк, отец Суррея, тоже в тюрьме или скоро будет арестован. Фрейлины королевы только об этом и говорят, потому что близко дружат с женой Суррея. Дочери и кузины Говардов ходят с испуганными лицами, как бывает всегда, когда король хочет крови какого-нибудь семейства.

Соотношение сил при дворе пришло в движение; все стремятся завоевать новые позиции. Анна Бассет вернулась из Кале, родня пытается протолкнуть ее повыше, и Екатерина предпочитает не размышлять, с какой целью. Перемены сулят новые возможности каждому, кто сумеет за них ухватиться, и несут с собой угрозу. Екатерина и прежде не была в безопасности, а теперь ходят слухи, что король ищет новую королеву. Впрочем, такие слухи ходят всегда. В качестве возможной невесты называют даже недавно овдовевшую Кэт Брэндон. Та, узнав об этом, фыркнула и отпустила какую-то шуточку, хотя Екатерина не видит тут ничего смешного. Все понимают: король всегда получает, что захочет, кого захочет, и избавляется от любых препятствий и людей, стоящих на его пути.

К тому же теперь он почти все время в плохом расположении духа из-за мучительной боли в ноге. Редко покидает свои покои, кричит на советников, а те ходят перед ним на цыпочках, стараясь избежать жуткого королевского гнева.

* * *

Екатерина осторожно прикладывает к язве мужа новую противовоспалительную припарку из пчелиной пыльцы и календулы, которую составила вместе с Хьюиком. Генрих больше не хочет очищать рану личинками — они раздражают его своим шевелением. Екатерина уже почти не замечает вони, исходящей от язвы, — настолько к ней привыкла. Она успокоительно воркует и напевает любимую мелодию Генриха, однако тот мрачно молчит, и Екатерина думает о своем — мечтает о Рождестве, когда на столе наконец вновь появится мясо. Она видеть больше не может рыбу — карпов, угрей, щук, чьи мелкие косточки вечно застревают в зубах. Все рыбные блюда на вкус или пресные, или пересоленные, потому что морскую рыбу пересыпают солью; от этого вечно хочется пить. К тому же рыба всегда пересушена и успевает остыть к моменту подачи на стол.

Поститься осталось две недели. Екатерина представляет рождественский пир — оленину, лебедей, гусей, молочных поросят… Бедняга Суррей — для него Рождество вряд ли будет счастливым. Король всегда опасался, как бы Говарды не сделались чересчур могущественными.