Гамбит Королевы

Когда за Елизаветой закрывается дверь, Екатерина с горечью думает, как ошибалась все это время, считая, будто девочку не так понимают. Ведь и сестре она не нравилась, и Дот… Наверное, Екатерина, как в свое время Маргарита, просто стала жертвой ее обаяния. В конце концов, если она поддалась очарованию Сеймура, о котором теперь так больно думать, то как было устоять против Елизаветы?..

13

Старое поместье, Челси, июнь 1548 года

Елизавета завтра уезжает в Чешант, к строгой леди Денни, — и скатертью дорога! Дот не терпится ее выпроводить. Екатерина ведет себя так, будто ничего не произошло, однако Дот видит, как она переменилась, вновь сделалась хрупкой; утешают ее только разговоры о малыше. Дот мечтала стать его няней, однако не выйдет — сама понесла. Пока это не сделалось заметно, она не говорила никому, кроме Уильяма, который был вне себя от счастья. Впрочем, теперь, на шестом месяце, тайна неизбежно вышла наружу.

«Тебе нужно жить своим домом, заботиться о ребенке и о муже», — сказала Екатерина. Сама она готовится к переезду в замок Садли, где родится ее дитя. При мысли о том, что она остается с Сеймуром, делается тошно. Дот не хотела уезжать, протестовала, однако Екатерина была непреклонна, а Дот знает: если она что-то решила, ее не переубедить.

Когда-то давно, перед свадьбой с королем, Екатерина заметила, что жизнь порой складывается самым непредсказуемым образом, и теперь Дот понимает, как это верно. Обе они сделали глупость: вышли замуж по любви; раскаиваться полагалось бы обеим, однако Дот безмерно счастлива с Уильямом. Сколько раз она воображала, как будет носить его имя, зная, что это всего лишь несбыточная мечта, — а теперь вот действительно зовется Дороти Сэвидж! Ее сказка закончилась счастливо. Даже сейчас, спустя полтора года после свадьбы, Дот испытывает к мужу неутолимое желание. Сколько она страдала, считая Уильяма негодяем, и каким добрым, чудесным человеком он в действительности оказался! А вот с Сеймуром вышло ровно наоборот…

Итак, они разъезжаются в разные стороны. Екатерина с домочадцами отправляется в Садли, а Дот — в свое поместье Кумб-Боттом в Девоне. Подумать только, она стала дворянкой с собственным поместьем!

Дот помогает Екатерине укладывать вещи — в последний раз. Как же больно расставаться!

— Мужчины совершенно непредсказуемы. А может, дело в том, что желание туманит рассудок… Так или иначе, я счастлива, Дот, что у тебя есть Уильям Сэвидж.

— А как же вы?

— Жизнь научила меня одному: никогда не знаешь, что тебе уготовано судьбой.

А ведь раньше Екатерина наверняка ответила бы: «Неисповедимы пути Господни». Она переменилась — впрочем, как и все. Дот вспоминает, какой чужой чувствовала себя в гостях у матери, — оторвалась от своей семьи, даже о том не подозревая. Интересно, что изменило ее больше всего? Умение читать? Недели, проведенные в Ньюгейте? Жизнь во дворце?

В детстве Дот воображала, что королевский двор — вроде Камелота, однако теперь знает, что Камелот — выдумка, а настоящий двор, при всем его внешнем блеске, черен, как душа грешника. Истории о рыцарях и прекрасных дамах — всего лишь детские сказки, из которых Дот выросла. Может, сотни лет спустя будут сочинять романтические повести и о короле Генрихе Восьмом с его шестью женами. Интересно, будут это страшные истории или сладкие воспоминания о золотом веке?..

* * *

Дот и Екатерина сортируют перчатки, расшитые драгоценными камнями. Одна оказывается без пары.

— И куда только вечно деваются эти одинокие перчатки? — смеется Екатерина, убирая рассортированное в сундук, а потом прикладывает руку Дот к своему животу. — Чувствуешь?

И Дот чувствует трепетание под пальцами, словно рябь от рыбки в пруду. Сразу думается о другой рыбке, в собственном животе. Подумать только — в ней вызревает совершенно новая жизнь!

— Бодрый паренек у вас! — замечает Дот. Они всегда говорят так, будто у Екатерины обязательно родится мальчик; иное просто немыслимо.

— Мне нужно заботиться о ребенке. О таком счастье я и не мечтала! Больно расставаться с тобой, однако рядом останется много преданных друзей. А еще мне написала Мария! — Екатерина достает из кошелька письмо. — Мы помирились, и все благодаря малышу. Еще не родился, а уже творит добро. Поистине, благословение Божье!

— И как только я буду справляться без вашей мудрости… — вздыхает Дот. Расставание причиняет почти телесную боль.

— Мудрость, как же! — отмахивается Екатерина, смеясь не то над мудростью вообще, не то над тем, что Дот считает мудрой ее. — Вот, возьми на удачу. Пусть роды пройдут благополучно. — И она надевает Дот на руку золотой браслет с гранатами.

Дот с восхищением разглядывает подарок.

— Спасибо! Не только за это — за все.

— Не стоит благодарности! — торопливо перебивает Екатерина, видно, тоже почувствовав боль расставания. — Как же мне недостает матушкиного распятия, Дот! Вернут ли его когда-нибудь?..