Гамбит. Пешки ходят первыми

 Сколько же времени должно пройти, чтобы осознать свою ошибку? Мисс Эванс знала ответ. Три минуты. Ровно три, когда последние слова повисли в воздухе, а Лориан оставался стоять на ногах. Она обняла его, положив руки на плечи, и посмотрела на стрелки циферблата, тускло подсвеченные в темноте. Три минуты. Более чем достаточно. Учитывая рост, вес и количество алкоголя в стакане, снотворное уже должно было начинать действовать. Но вместо помутнения сознания и желания прилечь на пару минут, мужчина вцепился в нее захватом, грозившим ей переломом ребер. Лиаму хватало пяти минут, Адаму – восьми, порой чуть больше. На Лориане она использовала стандартную дозу, применимую без ущерба здоровью и достаточную для крепкого сна. Но кем бы ни был человек перед ней, здесь она просчиталась.

 Легкое прикосновение теплых губ ко лбу, отвлекшее ее от подсчетов, оказалось таким знакомым. Волна успокоения пробежала по уставшим до полного изнеможения нервам, подкосив ее. Колени подогнулись сами собой, отправляя в свободное падение. Если бы Лориан не держал, Эванс стекла бы вниз вместе с каплями воды, падающими с ее костюма. Вместо падения последовал быстрый рывок вверх. И вот теперь она в чужих руках. В его руках. В руках человека, накаченного снотворным и готового отключиться в любую секунду по прошествии уже четырёх минут. В одном она была уверена – самой до спальни Лориана ей не дотащить.

 Очередная попытка ее нелепого падения заканчивается как обычно. Одно мгновение, и вот она парит в воздухе – поднятая над землёй и подвешенная на руках Фрея, ища точку опоры. Он больше не ждал, что она скажет. Эванс все равно не знает, когда следует промолчать и сморозит какую-нибудь глупость.

– Спальня, – сбивчивый шепот сквозь их едва соприкоснувшиеся губы.

– Прямо по… – Миа хотела добавить, что заблудиться сложно, но была заткнута быстрым и жадным поцелуем.

 Их губы встретились ее – такие холодные, и его – такие горячие, живые, не те, что подчиняют, шепча лживые слова, а просто целуют. Руки сами потянулись к его шее, нащупывая пульс. Четко и уверенно, но недостаточно быстро. Нужно заставить отраву бежать по венам быстрее. «Slow», – неспешно отвечая на поцелуй, просчитывала она свой следующий шаг. Четверной поворот был закончен, и настало время сменить позиции. Этого танца вообще не должно было произойти, что обеспечивала стандартная доза снотворного в скотче, от которой Лиам вырубался на раз.

Сильные руки подхватили девушку так легко, что стало очевидным – дозы для Лориана было недостаточно. Костюм скрывал под собой каркас из жестких мышц. Эванс в который раз закусила губу от досады. «Одной заботой меньше», – порадовалась она, что не придется тащить волоком в кровать ношу под двести фунтов. В ее голове возникла тысяча сценариев убийства и избавления от тела. Но не было ни одного варианта, как поступить, если он не заснет. «Просчиталась?» – Миа никак не могла понять свою ошибку. Лориан, казалось, был такого же телосложения, что и Ли, но, роняя девушку спиной на не заправленную постель, спать он точно не собирался. «Ах ты, мелкий говнюк», – поставив заметку с пунктом «отметелить друга за бедлам в своей комнате», подумала Эванс. Благо, пружины нового матраса больше не впивались в спину, ведь Принцесса не могла нормально спать на старом.

 Ждать от нее каких-либо действий – пустая трата времени. Фрей взял инициативу в свои руки, жадно целуя холодные губы. Они обжигали, словно жидкий азот, льющийся прямо в горло и замораживающий изнутри, но оторваться от них приравнивалось к асфиксии. Прикосновения холодных рук стало нужнее собственного тепла, запах цианида и озона – желаннее воздуха, мерцание антимонитовых игл затмило самый яркий свет, доводившийся когда-либо ему видеть. Фрей зажмурился, не желая видеть ее прикрытых глаз. Он видел перед собой кого-то другого, того, кто обнимает и так настойчиво пытается найти доступ к холодной коже. Мокрая одежда облепила ее тело, но снять ее Фрею не позволяло воспитание. Пусть это и игра, но правила в ней устанавливал не он. Рука скользнула с её талии вдоль тела выше, ладонь прошлась по груди и остановилась на шее.

– Я все еще не знаю, как тебя зовут, – шепнул он, нехотя оторвавшись от горько-сладких искусанных губ, и посмотрел ей в лицо.

– Память вас подводит, – Эванс ушла от ответа и опять на «вы», не переходя на личности, не переступая границ и не подпуская ближе.

Вокруг не было табачного дыма, запаха роз и бензина, пыльного воздуха эстакады и чистого горного ветра, но Эванс держала дистанцию. «Не приближайся», – кричал циановый дурман, а Фрей, как полный идиот, уходил в ядовитое облако с головой. Дышать стало невозможно. Хватая отравленный воздух, подобно обезумевшим от жажды и пьющим соленую воду, он стащил с себя галстук в надежде, что дурман рассеется и… тщетно. Стало еще хуже от ощущения холодных маленьких рук на груди под расстегнутой рубашкой. «Просыпайся!» – вопило сознание, а тело его не слышало, погружаясь в казавшийся спасительный холод объятий девушки.