Ганфайтер. Дилогия

Будто случайно пошатнувшись, Сихали въехал локтем «шварцу» справа, ломая тому два ребра, и метнулся за бластером, выхватил его из левой кобуры падавшего конвоира, тут же выпустил заряд в того, что шагал слева, затем снял двоих впереди. Четвёртый, пострадавший первым, умер сам – видать, осколок ребра травмировал сердце.

– Быстро я… – пробормотал Браун.

Ухватив за ноги парочку «шварцев», он оттащил их в пустующий кабинет, где пахло пылью. Туда же утянул тех, что в остатке. Быстро расстегнув оружейные пояса на «шварцах», он схватил ремни с кобурами в охапку и поспешил вниз. За торцевым окном коридора поражало яркое освещение – Помаутук не терял времени даром. «Дипскаут» доставил всех «чёрносолнечников» с «Новолазаревской», выгрузил энергонакопители и светильникителефотеры. Создавалось такое впечатление, что над Новым Берлином занимался рассвет.

Прислушиваясь – «шварцы» гоготали на верхних этажах, – Браун зашагал подвальным коридором. Тут никого не было, а дверь в камеру запиралась обычным засовом. Рывком открыв толстую створку, Сихали скомандовал:

– С вещами на выход!

– Ураа… – тихо проговорил Белый, первым взбегая по ступеням и хватая оружейный пояс. Мигом застегнув его у себя на бёдрах, он радостно сказал: – Будто без штанов ходил!

Сунув один из своих бластеров фон Штромбергу, Тимофей бросил короткое:

– Веди!

И Гюнтер повёл. Незаметно выйти из здания гестапо было нетрудно, если только вы не в камере. Выйдя в переулок, фридомфайтеры, ведомые штандартенфюрером, натолкнулись на группку эсэсовцев во главе с Циммером.

– Зиг хайль! – вытянулся Гельмут и заболботал посвоему, то ли оправдываясь, то ли испрашивая дальнейших указаний.

Гюнтер отдал короткий приказ, и отряд, возросший до пятнадцати бойцов, поспешил дворами, держа курс параллельно Борманштрассе. Дворы не поражали грудами хлама, они были пусты – в Новом Берлине существовала своя, особенная бедность, заключавшаяся в полном отсутствии вещей. Импорта тут точно не знали…

– Отну секунточку! – сказал фон Штромберг, придавая лицу молящее выражение, и заскочил в малоприметную дверь. Вскоре он вышел оттуда, держа под мышкой фанерный ящик и ведя за руку худенькую, измождённую девушку. Длинные редкие волосы обрамляли её хорошенькое лицо с точёным носиком, с большими серыми глазами. Выпиравшие скулы портили общее впечатление, но ненамного. «Подкормить бы её…» – мелькнуло у Сихали.

– Снакомьтесь, – сказал Гюнтер, робко улыбаясь, – это фрау фон Штромберг.

– Просто Алиса, – добавила девушка, прикрывая ладошкой рот.

– Очень приятно, Алиса, – шаркнул ножкой Шурик Белый и подбородком указал на ящик: – А это чего?

– О, это очень фашно! Хоть и нетолго прорапотает кипноинтуктор, но пульсация путет очень сильной. Сдесь – поглотители ислучения. Перите!

Тимофей сунул поглотитель в нагрудный карман и застегнул клапан.

– Топаем, и быстро, – сказал он.

– Но… – молвил беспомощно фон Штромберг. – Я не снаю, кута.

– В порт? – спросил Илья, поглядев на Сихали.

Тот помотал головой.

– Нам туда не пробиться, – проговорил он. – Полторы сотни молодчиков. Десять на одного. Не пойдёт.

– Но другого выходато нету! – округлил глаза Шурик.

Олег Кермас наморщил лоб.

– Гюнтер… – проговорил он медленно. – Вы чтото такое говорили насчет гидроэлектростанции и что поток пересох…

– Та, – кивнул фон Штромберг, – потсемное осеро опустело.

– Ты чтото придумал? – спросил Тимофей у Олега.

– Не знаю, – сказал тот с сомнением, – но, если озеро питалось подледниковыми водами, то можно попробовать выйти наружу… Если повезёт, конечно. А не повезёт, так дождёмся этого вашего «Гренделя». Что нам ещё остаётся?

– Правильно! – кивнул Сихали. – Где это озеро? Гюнтер, показывай дорогу!

Отряд из шестнадцати беглецов прошмыгнул в полость, занятую промплощадкой, и двинулся по стеночке, в обход старого концлагеря. И вот тутто завыла сирена. Она издавала тоскливый жадный вой голодного чудовища, от которого сбежала добыча.

– Кажись, за нами! – крикнул Купри.

Вдали, на фоне заводских корпусов, замелькали чёрные фигурки.

– Шурка, – проговорил на бегу Тимофей, – а ты был прав, прозвав их «чернецами». Это «шварцы»!

– Вот гад! – вознегодовал Белый.

– Стоять! – хлестнул грубый голос, преисполненный властного превосходства. – Бросить оружие! Вы окружены!

Из сумрака выступили десятки чёрных фигур, мощные фонари ударили со стороны концлагеря и сзади, отрезая путь для отступления. Фридомфайтеры с эсэсовцами оказались будто на арене цирка, под ярким, слепящим светом, а вокруг двигались неясные тени, вооружённые и очень опасные.

– Вам было сказано: бросить оружие! – повторил тот же голос, показавшийся Тимофею знакомым.

– Ребятки, – криво усмехнулся Браун, – слушаемся дядю «шварца».

Расстегнув оружейный пояс, он швырнул его на землю.

– Первая попытка не удалась! – сказал Белый как можно беззаботнее и отбросил бласт. – Аллес капут!

Вперёд шагнул тот самый «шварц», что имел беседу с Сихали на подступах к станции «Союз».

– Мне приказано взять вас живьём, – сообщил он, – а посему не делайте резких телодвижений, не отягощайте мою совесть лишними умертвиями.