Ганина падь

Подойдя к густому подлеску, Ольга поклонилась в пояс, приветствуя лешачиху, попросила разрешения войти в ее владения и замерла. Березы шумели на ветру, мели ветками по верхушками низкорослых кустарников, негромко поскрипывали, будто пересмеивались над незадачливой пришелицей. На ногу прыгнул крупный зеленый кузнечик, медленно повел задними лапами. Решив, что это знак, девушка шагнула в густую поросль. Лес был на удивление светлым, пах нагретыми на солнце листьями и прохладной травой, что обвивала ноги. Отыскав подходящий пенек, Ольга положила на него хлеб, завернутый в чистое полотенце. Так, теперь нужно найти дерево самой лешачихи, а для этого нужно дойти почти до середины ее владений. Дед Максим говорил, что если хозяйка леса заинтересуется, то сама ее выведет куда нужно. Пока Ольга шла по тропинке, и конца леса не было видно, даже какой-то полянки или просто прогалины; со всех сторон обступали стволами деревья. Часа четыре она точно прошагала по лесной дорожке, казавшейся бесконечной, пока не заметила одну странность:

– Так, этот куст мне уже не в первый раз попадается, – задумчиво произнесла девушка, рассматривая разлапистый бересклет, протянувший ветки над тропинкой.

Получается, она кругами все это время ходила?! Показалось, или сзади сдавленно захихикали, на макушку посыпался мелкий лесной мусор.

– Оксана Игнатьевна, я к вам с добром пришла, а вы меня заморочить решили, – вслух сказала девушка, оглядывая березы. – Зачем так делаете?

Теперь из травы показалось длинное гадючье тело.

– А вот и не напугаете. С ядами я справляться умею.

Змея так же беззвучно исчезла, а Ольга осталась думать. Что надо сделать, если леший заморочил? Помнится, в одной из книг советовали вывернуть наизнанку верхнюю одежду, а обувь переменять местами, надев правый ботинок на левую ногу и наоборот. Верхней одежды у нее не было, поэтому пришлось вывернуть футболку, а в переодетых кроссовках идти стало куда как сложнее. То ли совет помог, то ли лешачиха от смеха забыла тропинки спутать, но вскоре Ольга вышла на широкую поляну, в середине которой росло исполинское дерево, в котором девушка с удивлением опознала березу. Наверное, она оказалась здесь первая, причем задолго до того, как вырос лес, поэтому и разрослась не ввысь, а вширь. Кора ее огрубела от ветра, потемнела и взбугрилась, пошла неровными трещинами, однако на черных от времени ветках трепетали зеленые листочки. Остальные деревья были ее детьми, выросшими из упавших в землю семян. Даже вымотанная многочасовыми блужданиями, девушка замерла, любуясь удивительной картиной.

– Здравствуй, гостья незваная!

Глубокий мелодичный голос прозвучал совсем рядом. Ольга медленно повернула голову, встретилась взглядом с лесной хозяйкой.

– Здравствуйте, Оксана Игнатьевна, – поклонилась девушка.

Лешачиха выглядела как женщина средних лет: невысокая, крепкая, из тех, про которых говорят «кровь с молоком», белокожая, зеленоглазая, с белыми нитями в черных волосах. Только вместо сарафана и кокошника на ней был серый костюм и белая футболка.

– Упорная ты, девица, смогла тропы распутать, – довольно произнесла она. – Оставайся у меня за лесом приглядывать?

Зеленые глаза манили, травы шелковистыми путами начали обвивать ноги.

– Спасибо за предложение, но у нас свой лес имеется, – тряхнула головой Ольга, сгоняя наваждение.

– Это чем ваш лес моего лучше? – прищурилась лешачиха.

Вроде не кричала она, не ругалась, а в груди заворочалось что-то холодное и острое, будто змея, клубком свернувшаяся. Решив, что пропадать, так с музыкой, девушка заговорила, описывая владения Максима Ивановича. Говорила, какие там растут ели, как шелестят листья на дубах и кленах, как трепещут под ветром красноствольные осинки, серебрятся ивы у реки. И словно сама шла босиком по мягкому мху и прошлогодним листьям, отзывающимся на каждый шаг тихим шорохом, а солнечный свет широкими пластами проходил между деревьев, и золотистые пылинки плясали в нем, переливаясь крохотными искрами. Говорила, как на согретых полянах вызревает крупная душистая земляника, цветет пряный чабрец и целебный зверобой желтеет между шелковистыми листьями. Зверям лесным благодать по таким владениям бегать, спокойно гнезда вить да норы глубокие делать, а уж за потомством несмышленым лесавки расторопные приглядеть могут, когда родители на промысел уйдут.

– Складно говоришь, – усмехнулась лешачиха. – И ведь не чувствую, что врешь.

– А вы сами приходите и посмотрите, – беззаботно улыбнулась Ольга. – Максим Иванович вас в гости приглашает.

– Ах вот оно что! – рассмеялась та. – Хорошо, загляну, как первые листья желтеть начнут. А пока вот чего ему передай.

Откуда в руках лешачихи появился тряпичный узелок, девушка так и не успела заметить, но бережно убрала его в рюкзак и заверила, что непременно отдаст.

– Ко мне тоже иногда заглядывай, – продолжила, между тем, Оксана Игнатьевна. – Если укрытие понадобится, или беда какая приключится.

– Спасибо, – поблагодарила Ольга.