Ганина падь

Обратно в город девушка поехала с тяжелым сердцем. На работе все валилось из рук, коллеги допытывались о причинах, но Ольга упорно отмалчивалась. Не говорить же им о случившемся, а то не поймут и решат, что связалась с каким-то уголовником-рецидивистом… Это в те далекие времена представителям знати многие преступления прощались, особенно если думали, что делалось это на пользу государству, а сейчас… Хотя да, мало чего поменялось, вздохнула девушка, закрывая вкладки на компьютере. Долгое время она искала сведения о прервавшихся боярских родах, образовавшихся еще в период правления Рюриковичей, но информации было мало, а у нее только имя утопленника имелось и то, что владения его где-то в Подмосковье располагались. Так это сколько таких! Запомнилось несколько знаковых фигур с именем Федор, но ни сын царя Ивана Грозного, ни московский боярин Бяконт, живший аж в четырнадцатом веке, ни Федор Плещеев, служивший князю Василию Ивановичу честно и без всякой измены, под описание не подходили. В мыслях все чаще мелькал образ Федора Годунова, но… Пусть был он сыном боярина, который со временем стал фактически правителем государства, слыл красавцем и умницей, составил первую карту Руси (а ведь утопленник тоже к картам интерес проявлял!), однако нигде не было сведений, что юный Федор успел поучаствовать в обороне крепости, да и о детях его ни слова не нашлось. Федор Годунов был предан Басмановым и Голицыным, перешедшими на сторону Лжедмитрия, после чего оказался низложен и убит сторонниками самозванца. А если предположить, что он каким-то чудом спасся, начал мстить за погубленных родных… Ну нет, это уже сюжет для какого-то исторического триллера с голливудским уклоном получается, вздохнула Ольга, еще раз посмотрев годы жизни. Годунову на момент смерти было шестнадцать, если Википедия не брешет, а Федор выглядел лет на двадцать пять. Нет, это точно не молодой и благонравный царевич. Их Федька был умелым воином, редкостной сволочью, насмешником острым на язык и, в то же время, сумел показать себя хорошим другом, который мог и людям помочь, и за рекой своею следил. Но что-то не давало покоя, кололо мысли невидимой иголкой, заставляя раз за разом перечитывать материалы и сопоставлять с тем, что рассказывал утопленник. Что выходило? Жил Федор во времена правления Ивана Четвертого, прозванного Грозным, или чуть позже, происходил из боярской семьи. Отец его был воеводой, поэтому озаботился сына выучить воинскому мастерству. В седло его посадили чуть ли не раньше, чем ходить научился. Отношения с родителем не ладились, но причину утопленник не называл. Оказавшись при дворе, служил оруженосцем, потом вместе с отцом отражали набеги татар. Во время относительного затишья увлекался псовой охотой, а вот про жизнь в царских покоях, куда вхож был, не рассказывал, как бы она не просила. Смеялся, отшучивался, но ничего не говорил, мол чего там хорошего, одно вранье да интриги. В памяти мелькнул обрывок их шуточного спора, когда Ольга пыталась выпросить у него кинжал.

– Да что ты его как Казань от татар защищаешь?

– Не Казань, а Рязань, – буркнул тогда утопленник, хлопнув ее по руке. – Казань батюшка мой воевал.

А если оттолкнуться от этого? Интересно же кто организовал оборону многострадальной Рязани, которую до того воины Батыя разорили? Пробежав глазами статью, девушка дошла до абзаца, где упоминалось имя боярина, который находился в городе «во государьском жаловании»… Алексей Данилович Басманов-Плещеев и его сын.

– О, еще один Федор, – обрадовалась девушка и приступила к чтению.

Минут через двадцать она свернула все вкладки, глубоко вздохнула и потерла лицо.

– Вашу же мать… Вот как так-то?

Цензурные слова закончились еще в самом начале чтения. Глотнув остывшего чая, Ольга дала себе слово, что больше не будет допытываться у утопленника подробностей его жизни. Оставалась слабая надежда, что это не их Федор, ведь судьба молодого опричника до конца так и не выяснена, и он вполне мог благополучно дожить оставшиеся дни в монастыре или в отдаленной деревушке… Обрывая поток сумбурных мыслей, девушка спустилась в читальный зал, надеясь хоть как-то отвлечься работой.

В среду позвонила сестра. Насчитав от нее одиннадцать пропущенных вызовов, девушка сперва удивилась, потом кольнуло недоброе предчувствие – не случилось ли чего?

– Ирин, у тебя все хорошо? – сходу спросила она, как только сестра взяла трубку.

– Привет! Нормально… Оль, ты занята сегодня?

Голос сестры звучал как-то настороженно, словно она боялась или сомневалась, разговаривая с ней.

– Нет, у меня через три часа рабочий день заканчивается… – протянула девушка. – А что случилось?

– Помощь твоя нужна, – выдала та, будто в речку с обрыва прыгнула.

Теперь растерялась Ольга. Ну какая от нее, простого библиотекаря, может быть помощь? Книжки племянникам подобрать если только, но об этом с таким сомнением и, пожалуй, страхом, не просят…

– Ну, чем сумею, помогу, – ответила та, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. – Тебе книг набрать?

– Нет… Это по твоей… Другой специализации…