Ганнибал

Гибель Архимеда на протяжении длительного времени была сюжетом многочисленных повествований. Плутарх [Плут. Марц., 19], который, подобно Ливию, старается уверить читателя, будто смерть Архимеда глубоко огорчила римского командующего, приводит три рассказа об его кончине. Согласно одному из них, Архимед был погружен в изучение геометрических чертежей; он не обращал внимания на римлян, бежавших по улицам, и даже не знал, что город взят неприятелем; когда перед Архимедом внезапно предстал римский воин и потребовал его к Марцеллу, ученый отказался, объясняя это тем, что он пока не решил проблемы и не закончил доказательства; солдат вытащил меч из ножен и заколол Архимеда. По другой версии, когда к Архимеду явился римский солдат с мечом в руке, ученый просил дать ему короткое время, чтобы задача, которою он занимался, не осталась нерешенной; убийца, не обращая внимания на слова Архимеда, пронзил его своим мечом. Еще один рассказ, сохраненный Плутархом: Архимед шел к Марцеллу и нес математические инструменты; солдаты, встретившие его по дороге, решили, что он несет сокровища, и убили его с целью грабежа. У Валерия Максима [8, 7, 7] сохранилось предание, будто Марцелл приказал пощадить Архимеда, который был убит не только без ведома, но и вопреки ясно выраженному указанию Марцелла. Воину, ворвавшемуся к нему в дом, Архимед сказал: «Не порти это [чертеж]!»; римлянин, оскорбленный этими словами, отрубил ему голову. В изложении Диодора [26, 18] и Диона Кассия [фрагм. 45] Архимед был погружен в свою работу, когда какой-то римлянин предстал перед ним; не видя, кто ему мешает, Архимед сказал: «Отойди, человече, от моего чертежа!»; схваченный врагом, поняв, что он попал в руки римлянина, старик закричал: «Пусть кто-нибудь из моих даст мне какое-нибудь орудие!»; перепуганный римлянин тут же его убил. Марцелл оплакал Архимеда и приказал торжественно похоронить в родовой усыпальнице; убийцу казнили. По Зонаре [9, 5], Марцелл не приказывал пощадить ученого, не печалился о его гибели и уж тем более никого не наказывал.

Таким образом, мы вынуждены оставить открытым вопрос об обстоятельствах смерти Архимеда и о подлинной реакции Марцелла на это событие. Не исключено, что Марцелл счел необходимым продемонстрировать свою скорбь по поводу этого инцидента и отдать последний долг убитому: в ситуации, которая сложилась в самой Сицилии, и в балканской Греции, где римляне отчаянно нуждались в поддержке греческих союзов против Филиппа V, им было крайне невыгодно представать в роли убийц и насильников, хладнокровно истребляющих лучших представителей греческой мысли. Сопоставление с Ганнибалом, при штабе которого находились греческие литераторы, было бы слишком невыгодным. Достоверно известно [Циц. Госуд., 1, 14], что Марцелл одну из знаменитых Архимедовых «сфер» поместил в храм Мужества, а другую взял себе как причитавшуюся долю добычи; в его семье эта реликвия передавалась из поколения в поколение.

В Сиракузах хранить память об Архимеде — одном из организаторов сопротивления римскому нашествию и, вероятно, бескомпромиссном враге римлян, — надо полагать, не поощрялось. Этим объясняется, что могила Архимеда была заброшена и забыта, и только Цицерон уже в I в. после многих трудов смог ее отыскать [Циц. Туск., 5, 64–66].

Падение Сиракуз и последующий вслед за этим разгром карфагенян у реки Тимера предрешили исход борьбы за Сицилию. Остров становился римской провинцией, хотя в Акраганте еще оставались карфагенские войска и отряды Эпикида; все планы карфагенского правительства, все военно-политические устремления самого Ганнибала, связанные с Сицилией, и, в частности, с Сиракузами, потерпели крушение. Вместо того чтобы связывать Ганнибала с Карфагеном, Сицилия превращалась в непреодолимую преграду, отделявшую пунийскую армию в Италии от возможных источников подкреплений. Вместо того чтобы стать надежным тылом для армии Ганнибала, Сицилия делалась плацдармом, откуда можно было в любой момент ожидать и вторжения римских войск в Африку, и удара по Ганнибалу. Рушилась надежда на македонско-тарентинско-капуанско-сиракузско-карфагенскую коалицию для уничтожения Рима. В тарентинском акрополе прочно сидели римляне, Капуя была осаждена, Сиракузы захвачены Марцеллом. А кроме того, Тит Отацилий совершил новый рейд в Африку. За несколько дней до захвата Сиракуз, вторгнувшись рано утром на 80 квинкверемах в гавань Утики, он опустошил окрестные поля и, захватив нагруженные продовольствием транспорты, с торжеством вернулся в Лилибей [Ливий, 27, 31].