Гарантия безопасности

Боугэну ничего подобного на ум не приходило, ну да ведь полковник был первым спринтером в колледже, пробегал сто ярдов за 9,6. Солдаты и сейчас шептались, что он пробегает сто ярдов меньше чем за 10 секунд. Боугэн никогда не спрашивал, но на вид было похоже: полковник подтянут, что твой ягуар. Сохранял отменную физическую форму, но никогда на сей счет не распространялся. Никогда не хвастал своими подвигами в спортзале, никому не читал нотаций, что, мол, надо сбрасывать жир и заниматься спортом. Просто держался подтянутым — и все.

Генерал Боугэн закончил принимать рапорты. Приказ на «красную» отдан и выполнен. Отдал его человек, проверила машина, перепроверил человек, которого перепроверила другая машина, и эту группу людей и машин тщательно перепроверила другая. Гигантская человеко-машина привела себя в действие, проверила и скоординировала себя, сама себя сдержала, передала себе самой информацию, тщательно отфильтровала поступившую информацию и автоматически привела в действие другие обслуживающие ее системы.

На базе ВВС Барксдейл в Луизиане командующий 2-й Воздушной армией подтвердил получение приказа генерала Боугэна, повесил трубку и включил прибор, дублирующий регистрацию устного приказа Боугэна соответствующей аппаратурой в Омахе. Затем нажал расположенную близ телефона кнопку. По всей территории базы взвыли сирены. Гигантские казармы на глазах преображались. Откатилась в сторону стена, за которой оказались десять автофургонов, выхлопные трубы которых были подсоединены к специально прорезанным в полу дырам. За рулем каждого сидел солдат, фургоны медленно разворачивались. Позади фургонов виднелся уютный бар с карточными столиками, телевизорами, диванами и креслами, где располагалось около пятидесяти человек. Еще полминуты назад здесь царили мир и покой — этакая странная смесь атмосферы студенческого клуба, общежития холостых офицеров и спортивной раздевалки. Но лишь взвыли сирены и откатилась стена, все ринулись к заранее расписанным фургонам. С отработанной до изящества точностью движений фургоны ринулись сквозь бескрайнее летное поле. Каждый из них остановился подле своего «виндикейтора», экипажи высыпали из кабин. Группы аэродромных техников уже изготовили сверхзвуковые бомбардировщики к полету, не только прогрев двигатели, но и держа под постоянным контролем все сложнейшее их оборудование. Техники передавали свои самолеты абсолютнейшим чужакам, до последней минуты не сводя глаз с контрольных приборов, затем, обменявшись улыбками с летными экипажами, передали управление им и посыпались вниз, в ждущие их фургоны.

Через две минуты после начала тревоги первый бомбардировщик уже выруливал на взлетную полосу, начинал разбег по длинной черной гудроновой полосе. Еще через пять минут все машины уже были в воздухе.

Но активность на базе Барксдейл на этом не прекратилась, а напротив, усилилась. После того как стартовала первая волна бомбардировщиков, начала готовиться к старту следующая, и очередная группа экипажей заступила на дежурство в казарме. Снова их поджидали фургоны.

Двери казармы захлопнулись. Ни те, кто выехал из них минуту назад, ни те, кто занял их места, не имели ни малейшего представления, война это или очередная учебная тревога. Люди казались спокойными, да такими они и были: все переживания и треволнения перегорели давным-давно.

На некоторых базах при объявлении «красной» тревоги у летчиков даже не наблюдалось заметного учащения пульса. Экипажи самолетов-заправщиков, например, шли к своим гигантским машинам, прекрасно зная, что для них существуют лишь две вероятности: если противник уже выпустил ракеты, то они и до машин не дойдут, их всех испепелит, пока они вразвалочку шагают по летному полю. Самолеты-заправщики беззащитно стояли на открытых аэродромах. А если нет — значит, тревога была учебной. Летчики давно уже перестали думать, учебная объявлена тревога или боевая. Одно они усвоили крепко-накрепко: что бы ни произошло, изменить это не в их силах.

Некоторые компоненты системы представляли собой зауряднейшие учреждения — часть «аппарата обеспечения». Служащий в них персонал выполнял канцелярские, но необходимые функции, присматривая за тем, чтобы все остальные имели все, что нужно: жевательную резинку, миллион тонн горючего для ракетных двигателей, отравленные иголки в пластмассовых чехольчиках, от укола которых человек умирал через три секунды, свежие помидоры, разнообразнейшие модели «черных ящиков», болты, винты, пишущие машинки, резиновые шины, маленькие серые кубики, превращавшиеся в бифштексы, если их размочить в воде, аспирин, шприцы с морфием, бумагу и копирку всех существующих форматов, «законсервированные» реактивные двигатели, отлаженные и готовые к транспортировке ракетные двигатели, бобы сушеные, бобы-консервы, спасательные жилеты, шифровальные книги, сигареты, кожаные куртки, коньячные фляжки, комиксы, смирительные рубашки, счетчики Гейгера, таблетки, отделанные глазетом гробы.