Гарем. Реальная жизнь Хюррем

Кони уже почуяли приближение бури – трясли плетеными гривами, били копытами. Мурад взъехал на гребень и взглянул на небо с южной стороны гор. Горизонт уже застило. Он молча смотрел, как пыльная буря несется через монастырь мевлеви, будто дервиши и впрямь накликали ее туда.

– Божий ветер, – пробормотал Мурад. – Движется прямо в лоб нашей коннице. Через пару минут там никто ни зги не увидит.

Он выхватил из-за пояса свой кылыч. Пора! В балке его сигнала ждали две дюжины всадников. Он рывком развернул коня мордой к ним и рявкнул: «За мной!»

Мехмед Соколлу неприятности предвидел.

Из Стамбула он выступил во главе отряда лично отобранных им янычар. Это были ветераны персидских кампаний Сулеймана; а кое-кто в ранней юности сражался за него еще при Мохаче. И все до единого были преданные слуги султана и только султана.

Из разумной предосторожности Мехмед-паша развернул их шеренгой позади артиллерии.

Теперь на них стремительно надвигались два шлейфа густой пыли: кавалерия мятежников с фронта и пустынная буря с тыла. Ему оставалось лишь гадать, какой из шквалов обрушится на них раньше.

– Стрелять залпом строго по моему приказу! – перекричал он взвывающий ветер.

Пушкари переглянулись, затем вгляделись в надвигающуюся кавалерию. Наконец один из них, набравшись храбрости, сказал:

– Не можем мы стрелять по Баязиду!

Конница стремительно приближалась.

– Выполнять приказ, – прикрикнул Соколлу на возроптавшего. – Заряжай!

Никто из пушкарей даже не притронулся к пирамидам со снаряженными картечью ядрами.

– Да здравствует Баязид! – крикнул кто-то.

Тут Соколлу и сам заприметил Баязида в развевающихся зеленых одеждах. «Мудрый выбор, – подумал Соколлу, – цвет знамени ислама. Выбивает почву из-под ног».

Соколлу выхватил саблю и обернулся к шеренге янычар у себя за спиной.

– Готовься! – скомандовал он. Все водрузили стволы аркебуз на рогатины в левой руке и направили в спины пушкарям перед собой.

Соколлу снова обернулся к артиллеристам.

– Заряжай и к бою – или отдам им приказ всех вас пристрелить как собак!

Они все еще мешкали.

– Целься! – скомандовал Соколлу янычарам. «Неужто у них нервов хватит, – думал он, – и они вынудят-таки меня скомандовать пли? Если так, то всем нам конец».

Конница была теперь совсем близко.

Внезапно один из пушкарей схватил ядро и загрузил его в жерло пушки. Тут же один за другим его примеру последовали и все остальные.

– Фитили поджигай! – скомандовал Соколлу пушкарям. – Целься!

Все взяли прицел пониже, в самую гущу набегающей орды.

Баязид увидел лопающиеся бутоны оранжевых огненных цветов вдоль линии пушек, услышал вой ядер в воздухе. Земля разверзлась повсюду вокруг него. Казалось, сам Всевышний взял в руки невидимую косу и прошелся ею по переднему ряду их лавы. Внезапно он остался один.

Все вдруг исчезли! Сгинули все, кто скакал с ним бок о бок в первой волне. Тут он увидел коня с расширенными от ужаса глазами, тщетно силящегося подняться, истекающего кровью из обрубка передней ноги. А всадник его валялся рядом, разорванный на несколько вывалянных в пыли кусков.

Он обернулся в седле. Равнина была усеяна грудами конских и человеческих тел, одни из которых еще корчились, другие лежали недвижно там, где пали. Надвигалась вторая волна. Земля снова разверзлась, и на миг он потерял их из виду за поднявшейся к небу стеной огня и грязи.

Лишь горстка всадников пробилась сквозь эту тучу.

Третья волна, за нею четвертая.

Им нужно накатываться и накатываться. Баязид обернулся призвать их вперед и тут услышал свист арбалетных стрел в полете и клацанье их наконечников и мушкетной дроби по доспехам. Затем земля снова разверзлась, и еще множество коней было выкошено из-под всадников или вместе с ними.

Баязид поднял саблю над головой и встал на стремена, чтобы все его видели:

– Смерть Селиму!

И накаталась еще одна волна, за нею еще… Его армия рвани из разбойников и кочевников была непоколебима в своей решимости. Пока их новый Мустафа в седле, они готовы за него умирать.

«У них получится, – подумал он. – Вопреки пушкам Соколлу мы возьмем верх».

К тому времени, когда Мурад добрался до лагеря Селима, песчаная буря уже скрыла все вокруг вместе со штандартом с конскими хвостами при главном шатре. Мурад скакал кругами, срубая попутно редких стражей, пытавшихся встать у него на пути.

Божий ветер накрыл и стер все.

Мурад видел не дальше ушей собственного коня.

– Где он?! – взывал он неведомо к кому.

Стук копыт своих спутников он еще слышал, но из виду их потерял за непроглядной пургой из жгущего и слепящего песка. Он поднял руку защитить лицо и не заметил подбежавшего от одной из палаток человека, полоснувшего его араба сзади по сухожилиям. Конь дернулся, заржал, просел и завалился набок.

Мурад оказался придавлен рухнувшим скакуном, без выбитого из рук кылыча, изрядно помятым и в ярости. Он тут же принялся отчаянно высматривать нападавшего – и сумел различить во мгле синюю куртку и серую шапку янычара. На ощупь выхватив притороченное к седлу копье, воин метнул его в обидчика.