Гарем. Реальная жизнь Хюррем

Навыки игрока в джерид сослужили ему добрую службу. Копье вошло точно в грудь, и янычар упал навзничь, хрипя и суча ногами.

Искалеченный конь тем временем, ворочаясь в пыли в попытках встать на ноги, на миг приподнял круп, и Мураду удалось из-под него освободиться. Он подполз к умирающему и отобрал у него саблю. Несмотря на адскую боль в лодыжке, Мурад захромал прочь.

Вдруг он услышал женские крики. Пыль на мгновение чуть рассеялась, и ему удалось рассмотреть женские фигурки в чадрах, выбегающие из шелкового павильона и мечущиеся между конями, и силуэты сражающихся верхом на этих конях всадников. Значит, они отыскали гарем Селима; а где гарем, там поблизости и сам Селим. Мурад заковылял к ним, но тут пыльная мгла снова все застила, превратив вражеский лагерь в театр теней.

Внезапно сквозь завесу из песка проступил пурпурный шатер с реющими над ним конскими хвостами. Но где же стража? Верно, отвлеклась на подмогу бойцам за походный гарем. Он одним рывком распахнул полог на входе и вступил внутрь, приволакивая раненую ногу.

Тут он столкнулся лицом к лицу с огромным мавром в ярко-синем шелковом кафтане с цветочным узором. Тот при виде Мурада ахнул и простерся перед ним ниц.

– Пожалуйста, пощадите, – взмолился он. – Я всего лишь безобидный раб из евнухов.

Мурад брезгливо фыркнул и ринулся за следующий шелковый полог в святая святых. Селим лежал на животе с по-орлиному распростертыми руками и ногами. Воин, опершись всем весом на саблю, здоровой ногой перекатил тело на спину, ожидая увидеть переспелый персик его брюха вспоротым.

Сзади послышался шелест шелка кафтана проследовавшего за ним евнуха.

– Он мертв? – спросил его Мурад.

– Нет, не мертв, мой господин. Упал в обморок, едва заслышав канонаду.

– Значит, ему повезло. Не почувствует на ребрах щекотки от моего клинка.

Мурад занес кылыч для смертельного удара. Внезапно он почувствовал, как немеет каждый нерв и каждый мускул его тела. Клинок выскользнул из его пальцев на ковер. Он не понимал, что происходит.

Лежа на спине, Мурад поднял глаза на склонившегося над ним евнуха. В руках раба блестел кинжал с украшенной драгоценными камнями рукоятью, а с лезвия его стекала кровь.

– Прошу прощения, господин, – сказал ему Аббас. – Но я не мог вам позволить убить его. Жаль, что не мог, но так уж вышло.

Все потемнело и исчезло.

Баязид отвернулся от очередного хлещущего заряда песка и медленно поехал обратно по равнине, отпустив поводья и позволяя жеребцу самостоятельно выбирать дорогу меж кровавых гор трупов и стонущих раненых.

Пушки Соколлу смолкли. Лишь вой ветра и крики умирающих. Конь ткнулся мордой в павшего всадника, будто обнюхивая; раненый туркмен попытался всползти ему на загривок, оставляя за собою в пыли окровавленные потроха. Баязид спрыгнул с коня и нанес ему удар милосердия, отправив прямиком в Рай.

Они потерпели сокрушительное поражение. Их атака захлебнулась под шквалом песка и картечи. Это и был Божий ветер.

Монах-то, в итоге, оказался прав.

Глава 105

Сулейман восседал на диване в своем любимом Изразцовом киоске. Иудины деревья стояли в цвету, в гавани Еникапы было не протиснуться от каиков, доверху груженных баклажанами, огурцами и дынями с азиатского берега.

– Что-то ты выглядишь больным, визирь, – молвил он.

– Меня теперь только смерть исцелит, – отозвался Рустем.

– Может, я заблуждаюсь, – покачал головой Сулейман, – но есть у меня подозрение, что у тебя на старости вдруг прорезалось чувство юмора, Рустем-паша.

– Не думаю, мой господин.

Сулейман пожал плечами.

– Ответа на мое письмо так и нет?

– Нет, мой господин. Но это само по себе ничего не значит. Селим ведь вполне мог и перехватить гонца.

– Или же он гонца вовсе не выслал. Возможно, он до сих пор мне противится.

– А почему мы вообще на него ополчились, господин мой? Разве это мудро?

– С чего это ты вдруг на старости лет принялся смотреть на вещи шире? Я тебе столько лет и доверял-то лишь по той простой причине, что ты никогда раньше не позволял своему сердцу брать верх над рассудком. На самом деле я часто даже задавался вопросом, есть ли у тебя вовсе сердце. И тут ты вдруг вступаешься за Баязида, как так? Или ты теперь на него работаешь?

– Господин мой, ничуть не желал вас обидеть…

– Я не из обидчивых. Говори откровенно.

– Я просто не понимаю вашей стратегии.

– Чего именно ты в ней не понимаешь?

– Логики не понимаю. Зачем уничтожать Баязида? С Мустафой понятно: он заврался и стал являть собою реальную угрозу. Но если мы сокрушим Баязида, трон достанется Селиму, а Селим, он же… – Рустем развел руками в жесте полного отчаяния.

– Будешь делать, что велю, и точка.

– И все же, – настаивал Рустем, – в чем тут преступление? Он же пошел против Селима, но никак не против вас. Неужто вы сами хотите, чтобы эта великая империя была доверена такому пентюху и размазне? Или вы думаете, что это Селим одержал победу в Конье? Нет, именем девяноста девяти святых клянусь, что не он! Там победили дервиши со своим ветром и Мехмед Соколлу со своими пушками. Селим не достоин престола. По мне это полная бессмыслица.