Гарики на все времена (Том 1)

1043

Смешно, когда толкует эрудит

о тяге нашей к дружбе и доверию;
всегда в России кто-нибудь сидит:
одни — за дух, другие — за материю.

1044

Дыша неистовством и кровью,

абсурдом и разноязычием,
Россия — трудный сон истории
с его кошмаром и величием.

1045

Кровав был век. Жесток и лжив.

Лишен и разума, и милости.
И глупо факт, что лично жив,
считать остатком справедливости.

1046

Плодит начальников держава,

не оставляя чистых мест;
где раньше лошадь вольно ржала,
теперь начальник водку ест.

1047

Однажды здесь восстал народ

и, став творцом своей судьбы,
извел под корень всех господ;
теперь вокруг одни рабы.

1048

Ошалев от передряг,

спотыкаясь, как калеки,
мы вернули бы варяг,
но они сбежали в греки.

1049

Мы варимся в странном компоте,

где лгут за глаза и в глаза,
где каждый в отдельности — против,
а вместе — решительно за.

1050

Когда страна — одна семья,

все по любви живут и ладят;
скажи мне, кто твой друг, и я
скажу, за что тебя посадят.

1051

Всегда в особый список заносили

всех тех, кого сегодня я люблю;
кратчайший путь в историю России
проходит через пулю и петлю.

1052

Конечно, здесь темней и хуже,

но есть достоинство свое:
сквозь прутья клетки небо глубже,
и мир прозрачней из нее.

1053

Смакуя азиатский наш кулич,

мы густо над европами хохочем;
в России прогрессивней паралич,
светлей Варфоломеевские ночи.

1054

Мы крепко память занозили

и дух истории-калеки,
Евангелие от России
мир получил в двадцатом веке.

1055

Такой ни на какую не похожей

досталась нам великая страна,
что мы и прирастаем к ней не кожей,
а всем,что искалечила она.

1056

Моей бы ангельской державушке —

два чистых ангельских крыла;
но если был бы хуй у бабушки,
она бы дедушкой была.

1057

За осенью — осень. Тоска и тревога.

Ветра над опавшими листьями.
Вся русская жизнь — ожиданье от Бога
какой-то неясной амнистии.

1058

В тюрьме я поневоле слушал радио

и думал о загадочной России:
затоптана, изгажена, раскрадена,
а песни — о душевности и силе.

1059

Тот Иуда, удавившись на осине

и рассеявшись во время и пространство,
тенью ходит в нашем веке по России,
проповедуя основы христианства.

1060

Рисунком для России непременным,

орнаментом, узором и канвой,
изменчивым мотивом неизменным
по кружеву судьбы идет конвой.

1061

История любым полна коварством,

но так я и не понял, отчего
разбой, когда творится государством,
название меняется его.

1062

В империях всегда хватало страху,

история в них кровью пишет главы,
но нет России равных по размаху
убийства своей гордости и славы.

1063

Любовь моя чиста, и неизменно

пристрастие, любовью одержимое;
будь проклято и будь благословенно
отечество мое непостижимое.