Гарпии визжат

— В общем, — вёл дальше Бабозо, точнее, стал уже и повторяться, — я понял, что с первой попытки всей глубины их замысла не просечёшь. Необходимы новые пробы. Попробовал вторую — так ведь примерно то же самое! Тогда пообещал себе: хоть оно и противно, а всех перепробую. Только тогда и смогу ответить, в чём их главная вреднота.

— И как, ответил? — тщетно попыталась поторопить его Кэнэкта.

— Ну, для начала, я их пересчитал, — хитро пищурился Бабозо, — а знаете, сколько их, мертвечих в Саламине? Семьдесят семь! Такую ораву, сами понимаете, быстро не пересчитаешь! К тому же, бывало, я сбивался со счёта, и приходилось начинать по-новой.

— Одиннадцать заведений, в каждом по семь мертвечих, — ввернул Перес важное уточнение.

Да-да, подумалось Кэнэкте, несомненно, в том виден единый замысел, реализованный по-мертвецки однообразно. Вот только просёк ли Бабозо саму его суть, или только зря паясничает — этого заранее не скажешь.

Нет, кажется, с этим трепачом она просто теряет драгоценное время. Почему Перес так уверен, что Бабозо проник во вражеский замысел, что удача теперь у него в кармане? Пока что признаков этого не заметно…

А несносный балабол снова заливался соловьём о том, как считал мертвечих и для верности пересчитывал по второму и третьему разу. Как пробовал, понимал, что с первого раза не распробовал, а там уж вошёл во вкус и перепробовал всех по многу-многу раз. Но всё не мог пробиться к истинной тайне, пока…

— Пока впечатлённые моими успехами мертвечихи не принялись мне дарить ценные подарки! — закончил Бабозо очередную важную мысль.

— Подарки? — оживилась Кэнэкта.

Ну что ж, к чему-то по-настоящему стоящему, наконец, подошли.

— Флаконы для поддержания мужской силы, — пояснил Перес, заранее посвящённый в основную суть находки Бабозо, — мертвечихи были так польщены его вниманием и старанием, что больше всего боялись, как бы любовничек не надорвался. Всех пересчитать — тот ещё труд. Вот и поддерживали его усилия, как могли…

— А много ли флаконов? — спросила Кэнэкта.

Тут Бабозо небрежно подволок к столу принесенный с собой мешок — довольно-таки объёмистый и увесистый, в котором на протяжении беседы что-то нет-нет, да и позвякивало, аккуратно развязал его и принялся уставлять стол бутылочками. Первый десяток, второй, третий…

— Здесь все семьдесят семь? — поинтересовалась Кэнэкта.

— Больше! — удовлетворённо рассмеялся Бабозо. — За сто перевалило.

— И всеми тебя одарили мёртвые девушки?

— Ну, если начистоту, не каждый флакон предназначался мне. Кому их только не всучивали! В основном — таким безнадёжным парням, у кого и на живую-то не встанет в праздничный день. Но разве настолько важно, кому подарили, если Бабозо решил собирать коллекцию?

— Так тебе их добровольно отдали товарищи?

— Добровольно? Ну нет! Я их честно выиграл. В кости, в новом заведении Кривого Джабы. И моя коллекция была бы полной, если бы вот он, — палец Бабозо упёрся в живот Джу, — не зажал свой пузырёк на память о своей мёртвой душечке!

— А что я? — насупился тот. — А мне что, не надо? У тебя вон сколько, а у мне только одна бутылочка и досталась… И вообще, она мне сказала, что если постоянно не носить эликсир с собой, он от этого теряет силу.

— Кстати, что там, внутри? — кивнула на бутылочки Кэнэкта.

— По-моему, — сказал Бабозо, — морская вода. Но что правда, то правда: если её кой-куда втереть, этот орган долго не опадает. Наверное, в этом всё дело, только не пойму, почему.

Эрнестина Кэнэкта задумалась. В том, что весь бородатый фокус с появлением в Саламине мёртвых шлюх именно ради этих бутылочек и задумывался — сомнений не возникало. Но вряд ли мёртвые хозяева шлюх так уж заботились об укреплении у пиратов мужской силы. А что они могут ещё, эти бутылочки? Эх, если бы знать!

* * *

Экипаж изрядно шатало, трясло и подбрасывало.

— Это не я, — оправдывался с козел возница, — это землетрясение!

Ишь чего придумал, стервец, чтобы себя выгородить!

А потом он и вовсе остановился:

— Дамы, вы меня, конечно, простите, но дальше дороги нет…

Как это нет? Да что он такое врёт?

В руке телохранительницы Мад на всякий случай блеснул кинжал. Глядишь — с кинжалом-то и дорога появится.

— Да нет, говорю же — землетрясение! Да высуньтесь, посмотрите сами!

Первой выглянула телохранительница, за ней Ангелоликая, а там и Оксоляна протиснулась.

Возница не врал. Улицу перед экипажем пересекала широченная канава, по которой бурным потоком текла мутная вода. Там, откуда вода вытекала, оскалился доверху проломленной кирпичной кладкой ещё недавно вполне солидный дом какого-то крупного торговца. А впадал ручей — в другой дом, поскромнее, но тоже дотла разваленный.

— Что это? — с испугом проговорила Кси.

А разве не ясно, что это? Ответный удар наших врагов! Как же они так быстро сориентировались? А выглядели такими дурачинами…

— Назад тоже дороги нет, — извиняющимся голосом промолвил возница. Там всё точно так же перегородила такая же канава — ну, ещё по дороге, я просто не хотел вас зазря тревожить.

— Император побери… — только и проронила госпожа Мад.

Бац ожесточённо вскричала: