Гарпии визжат

— Права Ангелоликая: за каждым недалёким пиратом стоит империя. И Живой Император. Кому, как не ему, под силу такие злобные козни?!

Оксоляна сквозь зубы ответила:

— Ох, не знаю, как там себя чувствует Живой Император, чтоб ему — не знаю даже, чего пожелать… Но вот чему ничуть не удивлюсь, это если сейчас на нас налетят головорезы Кьяра!

А Тупси мрачно добавила:

— И на сей раз у них не возникнет вопросов, с какой стороны к нам приблизиться.

Помолчали. Мад Ольгерд о чём-то сосредоточенно думала. Остальные молчали просто так.

Возница суетился у разлома, делал вид, будто занят всеобщим спасением. Вернувшись, сказал:

—. Наш тяжёлый экипаж так просто не переправишь. Надо навести мост, но быстро не получится. А вам же, как я понимаю, надо прямо сейчас сматываться…

Тут Ангелоликая приняла решение. Для наёмного возницы оно оказалось неутешительным. Один знак телохранительнице — и этот человек замолчал. Оксоляна даже не заметила, куда ударил кинжал. Добрая работа.

— Великолепно, — сказала Мад, — а теперь за мной!

И, как была, прямо в дорожном платье, подошла к канаве и ринулась в мутный водный поток.

Даже у Бац не возникло желания это решение госпожи обсудить. Боевая септима стремглав бросилась следом, пропустив перед собой лишь легконогую Лейлу да телохранительницу с крепкими локтями.

Неужели нас не снесёт потоком? Неужели отсюда сможем вылезти, с замиранием сердца молча вопрошала царевна.

Но все преодолели поток и вылезли на той стороне канавы. Причём Оксоляне чуть не втройне повезло — ей случилось не только выстоять в потоке, но и подать руку Ангелоликой, на миг оттерев телохранительницу.

Такое не забывается. Может, и Мад этот момент запомнит. Когда она с Оксоляной вдвоём стоит в полный рост, а чуть ли не всех остальных сбило с ног грязевым потоком и, кажется, вот-вот унесёт, утянет, закувыркает.

Выглядело, конечно, впечатляюще, но на поверку вышло не так уж опасно. Утонуть — не утонешь, когда воды чуть выше колена. А течением если кого и снесло, то не так уж и сильно. За кирпичную стену развалины нижнего дома удалось ухватиться почти каждой.

Одну лишь мелкую Тупси снесло ниже, но она счастливо выбралась из канавы посреди следующей улицы. И там не потерялась, а добежала до своих — маленькое глиняное привидение.

Нет, всё-таки во что превратился Саламин! Будто граблями его пропахало поперёк большинства улиц, мало-мальски параллельных портовой набережной. А сколько домов проушило в одночасье.

И какими грязными пугалами шлёпали по нему завлекательные мертвечихи из боевой септимы!

Добрели до новой канавы, малость пошире прежней — но зато вода по ней текла с меньшей скоростью. И эту водную преграду форсировали без всяких приспособлений. Хорошее дело привычка!

После третьей канавы Бац робко спросила:

— Скажите, Ангелоликая, а куда мы идём?

— К другому нашему экипажу, — ответила та.

А ведь очень хорошо, что приготовлены и другие экипажи!

— Но другие экипажи предназначены для вывоза других септим?

— Да, — рассеянно бросила Мад, — но только наша септима в здешней миссии самая главная! Остальными же при случае можно и пожертвовать.

Ну ещё бы не пожертвовать: ведь с ними-то нет Ангелоликой, а с нами есть! Конечно, и уземфскую царевну легко со счётов не сбросишь, но уж собственную-то ценность легко переоценить, а вот госпожа одна стоит всех септим вместе взятых. Это факт.

Один из экипажей, призванных вывозить подруг, нашёлся разбитым на дне пятой канавы. Видно, её неудачно пытались пересечь, не посчитавшись с возможностями транспорта. А какава-то выглядела здорово глубже прочих.

— Одна погибла, остальные шестеро где-то бродят, — заглянула в экипаж телохранительница, — или, может, их отнесло течением. Лошадей — тех наверное отнесло, больно берег крут. Или всё же перепрыгнули, да оторвались…

Ангелоликая дала понять, что судьбы людей и лошадей её в данный момент не интересуют. Телохранительница замолкла.

Чтобы не повторить в пятой канаве чей-то печальный опыт, двинулись в обход. Пришлось перелезать через заборы чьих-то владений прямо в облепленных грязью платьях. Выглядели притом очень заметно — но ведь какое случилось стихийное бедствие! Оно и всех извиняло, и оттягивало внимание на себя.

А всё же Оксоляна зорко поглядывала, не появятся ли где, в самом-то деле, мстительные головорезы капитана Кьяра.

* * *

Открытие Бабозо как это часто бывает, страдало половинчатостью. Что дело в бутылочках — это весельчак, спасибо ему, запросто определил. А вот что за дело в этих бутылочках — вопрос, который с его темпераментом не только не прояснишь, но даже не поставишь.

Бабозо отвернётся от всего мира и начнёт думать? Нет, это уже будет не он, а кто-то другой. Его задача — материал собрать, и точка.

Кьяр и Перес — вот это по-настоящему умные головы. Но ум Кьяра не развёрнут к подлым шпионским выходкам. Ему бы планировать тактику морских баталий, в них он силён — а в наземной жизни команд от него исходят одни лишь смешные запреты.

Что же до Переса — так его ум и глубок, и широк, и хорош, но несколько медлителен. До всего дойдёт сам, но иной раз с некоторым опозданием.