Гарри Поттер и Дары Смерти

— Наверное, чтобы показать в Святом Мунго, в отделении для отравленных, — чуть слышно пробормотал Рон.

Прежде чем заговорить, Гарри подождал, пока не услышал, как Ксенофилиус ходит внизу по кухне.

— Что ты скажешь? — спросил он у Эрмионы.

— Ох, Гарри, — устало сказала она, — это целый воз ерунды. Этот знак на самом деле не может этого обозначать. Это всё его свих на эту тему. Только время зря потратили.

— Полагаю, такому человеку в самый раз ловить Складкорогих Стеклопов, — заметил Рон.

— Ты тоже в это не веришь? — спросил его Гарри.

— Неа, это ж просто одна из тех сказочек, что рассказывают малышне, в поучение. Что, не похоже? Ни во что такое не ввязывайся, не задирайся, не возись с тем, чего лучше не трогать! Не высовывайся, занимайся своим делом, и всё будет путём! Если подумать, — добавил Рон, — может, это о том, почему палочки из бузины считаются несчастливыми.

— Это о чём ты?

— Примета такая, поговорка, каких много. «Родишься в мае — выйдешь за маггла», «Заклятие в сумерки сильно до полуночи»,[6] «С бузинной палочкой в люди не выбьешься». Наверняка вы слышали. Моя мама так ими и сыпет.

— Нас с Гарри растили магглы, — напомнила ему Эрмиона. — Нас учили другим приметам. — Она глубоко вздохнула: из кухни поплыл едковатый запах. Единственным полезным следствием её раздражения из-за Ксенофилиуса было то, что она забыла злиться на Рона. — Я думаю, ты прав, — сказала она ему. — Это просто нравоучительная история, о том, что самый лучший подарок тот, который ты сам выбрал…

И все трое сказали одновременно: Эрмиона — «плащ», Рон — «палочка», а Гарри — «камень».

И посмотрели друг на друга в удивлении.

— Предполагается, что надо сказать «плащ», — объявил Рон Эрмионе, — но зачем тебе невидимость, если есть палочка. Непобедимая палочка, пойми, Эрмиона!

— У нас уже есть Плащ-невидимка, — сказал Гарри.

— И он нам много раз помогал, если вы не забыли, — сказала Эрмиона. — А палочка, она будет притягивать несчастья…

— Только если ты будешь разоряться о ней, — возразил Рон. — Только если ты будешь настолько туп, что будешь везде отплясывать с ней, и распевать: «У меня непобедимая палочка, а ну пойдём выйдем, если думаешь, что такой крутой». Но пока ты не разеваешь варежку…

— Оно так, но сможешь ты варежку-то не разевать? — спросила Эрмиона с сомнением. — Единственная правдивая вещь, которую он нам рассказал, это что уже сотни лет ходят истории о сверхмощных палочках.

— Точно ходят? — спросил Гарри.

Эрмиона посмотрела на них с возмущением: выражение настолько до умиления знакомое, что Гарри и Рон ухмыльнулись друг другу.

— Палочка Пагубы, Роковая Палочка, они проходят под разными именами через столетия, обычно ими владели Тёмные маги, и кичились этим.

Профессор Биннс упоминал некоторых из них, но… впрочем, всё это ерунда. Палочки не сильнее тех волшебников, что ими орудуют. Иные волшебники любят хвастать, что их палочки сильнее и ловчее, чем у других.

— Но почему ты знаешь, — сказал Гарри, — что эти палочки — Палочка Пагубы и Роковая Палочка — не одна и та же палочка, за столетия называвшаяся по-разному?

— Что, если это в самом деле Бузинная палочка, сработанная Смертью? — сказал Рон. Гарри рассмеялся: от всего этого ему в голову пришла странная идея, просто смешная. Его собственная палочка, напомнил он себе, была из падуба, не из бузины, и сработал её Олливандер — что бы она ни выделывала в ту ночь, когда Волдеморт гнался за ним по небу; и будь она непобедимая, как тогда она бы сломалась?

— Так почему ты бы взял камень? — спросил его Рон. — Ну, если бы можно было возвращать людей, мы бы вернули Сириуса… Дикого Глаза… Дамблдора… моих родителей… — Ни Рон, ни Эрмиона не улыбнулись.

— Но, согласно Бидлу-Барду, они не вернутся, так ведь? — сказал Гарри, думая о повести, которую они только что слушали. — Мне не кажется, что должно быть полным-полно других историй о камне, который подымает мёртвых, ведь так? — спросил он у Эрмионы. — Нет, — печально ответила она. — Мне не верится, что кто-нибудь, кроме мистера Лавгуда, будет тешить себя такой возможностью. Наверное, Бидл взял идею от Философского Камня; понимаешь, вместо камня, делающего бессмертным, камень, чтобы возвращать мёртвых. — Запах из кухни стал сильнее. Это было, словно горели подштанники. Гарри задумался, сможет ли он съесть из того, что там готовит Ксенофилиус, достаточное количество, чтобы проверить своё впечатление.

— Но, всё-таки, как насчёт Плаща? — медленно проговорил Рон. — Тебе не кажется, что это правда? Я так привык пользоваться Гарриным плащом, и что он такой хороший, что никогда об этом не задумывался. Я никогда не слыхал о таком, как у Гарри. Он такой надёжный. Нас ни разу под ним не заметили…

— Конечно не заметили… Рон, мы же невидимые, когда под ним!