Гарри Поттер и Дары Смерти

— Тогда я вот что скажу, — продолжил Билл. — Если ты заключил с Грифуком какую-то сделку, и, особенно, если эта сделка как-то касается сокровищ, ты должен быть исключительно осторожен. Гоблины понимают собственность, оплату, вознаграждение не так, как люди.

Гарри ощутил лёгкое беспокойство, словно внутри у него зашевелилась маленькая змея.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Мы говорим о разных путях жизни, — сказал Билл. — Между волшебниками и гоблинами за долгие века чего только не было… но ты знаешь всё это из истории магии. С обоих сторон дров наломано, я не стану уверять, что волшебники все такие невинные. Ну так вот, среди гоблинов бытует убеждение, а гоблины Гринготтса, наверное, самые им проникнутые, что там, где дело идёт о золоте и драгоценностях, волшебникам доверять нельзя, что у них нет никакого уважения к праву собственности гоблинов.

— Я уважаю… — начал Гарри, но Билл затряс головой:

— Ты не понимаешь, Гарри, и никому этого не понять, если не пожить среди гоблинов. Для гоблина полноправным и истинным хозяином любой вещи является её создатель, а не покупатель. В глазах гоблинов, они полноправные владельцы всего, ими сделанного.

— Но если что куплено…

— … то они будут считать, что оно предоставлено в пользование тому, кто заплатил деньги. Из-за этого им так трудно разобраться с тем, что сделанные гоблинами вещи переходят от волшебника к волшебнику. Ты видел лицо Грифука, когда на его глазах передавали тиару. Он это осуждает. Я уверен, он считает, как считают самые непримиримые из его народа, что тиару должны были вернуть гоблинам после смерти первого покупателя. Они полагают наш обычай хранения вещей гоблинской работы и передачи их от волшебника к волшебнику без повторной оплаты немногим лучше кражи.

У Гарри появилось зловещее ощущение, что Билл догадывается о большем, чем говорит.

— Всё, что я хочу сказать, — продолжил Билл, берясь за дверную ручку, чтобы идти в гостиную, — это что когда даёшь обещание гоблинам, Гарри, надо быть очень осторожным. Не так опасно взломать двери в Гринготтс, как нарушить обещание гоблину.

— Ясно, — сказал Гарри, пока Билл открывал дверь. — Ага, спасибо. Буду иметь в виду.

Когда он шёл за Биллом в гостиную, ему пришла несуразная мысль, наверняка из-за выпитого им вина. Похоже, он готовился стать для Тэдди Люпина таким же беспутным крёстным, каким был Сириус Блэк для него.

Глава двадцать шестая Гринготтс

Все планы составлены, все приготовления закончены, в самой маленькой спальне, на каминной полке, в маленьком стеклянном пузырьке лежит свёрнутый один-единственный длинный чёрный волос (снятый со свитера, который был на Эрмионе в поместье Малфоев).

— И у тебя будет её собственная палочка, — Гарри кивнул в сторону ореховой палочки, — так что, полагаю, ты будешь ну очень убедительная.

У Эрмионы же был такой вид, будто она боялась, что как только возьмёт палочку, та её ужалит или укусит.

— Я ненавижу эту штуку, — сказала она чуть слышно, — в самом деле ненавижу. Она как-то неправильно чувствуется, у меня с ней толком не получается… Она — словно частица её.

Гарри не мог не вспомнить, как Эрмиона отметала его ругань по адресу терновой палочки, как утверждала, что, когда у него не получается с новой палочкой, как со старой, он всякое такое воображает, как советовала ему практиковаться побольше. Но он решил не обращаться к Эрмионе с её собственным советом, всё-таки канун намеченного ими штурма Гринготтса — не самое лучшее время для ссоры.

— Зато она, наверное, поможет тебе войти в роль, — сказал Рон. — Вспомни, чего эта палочка натворила!

— Так в этом-то и дело! — ответила Эрмиона. — Именно эта палочка пытала папу и маму Невилла, и кто знает, скольких ещё! Именно эта палочка убила Сириуса!

Об этом Гарри как-то не подумал; он посмотрел на палочку, и его посетило жестокое желание расколоть её, рассечь надвое мечом Гриффиндора (меч стоял рядом у стены).

— Пропала моя палочка, — печально сказала Эрмиона. — Почему Олливандер и мне новую не сделал?

Этим утром мистер Олливандер прислал Луне новую палочку. Сейчас Луна пробовала её на лужайке за домом, под вечерним солнцем. Дин, у которого палочку отобрали Ловилы, мрачно наблюдал за ней.

Гарри посмотрел на боярышниковую палочку, которая раньше принадлежала Драко Малфою. Ему было удивительно, но и приятно, обнаружить, что палочка работает в его руке, во всяком случае, не хуже, чем палочка Эрмионы. Вспоминая, что говорил ему Олливандер о тайнах палочек, Гарри подумал, что знает, отчего у Эрмионы затруднения: она не завоевала уважение ореховой палочки, лично отняв её у Беллатрисы.

Дверь спальни открылась, и вошёл Грифук. Гарри невольно потянулся к рукоятке меча, и переставил его поближе, но тут же об этом пожалел. Он был уверен, что гоблин заметил его движение. Желая как-то объяснить этот скользкий момент, Гарри сказал: — Мы всё проверяем, чтобы быть в минутной готовности. Мы сказали Биллу и Флёр, что уходим завтра утром, и попросили их не вставать, проводить нас.