Гарри Поттер и Дары Смерти

Гарри потерял дар речи. Что там серебряная лань в сравнении с явлением Рона! Гарри едва верил собственным глазам. Умирая от холода, он бросился к одежде, кучей сваленной у кромки воды, и начал одеваться. Он не сводил с Рона глаз, отчасти опасаясь, что тот может исчезнуть, едва Гарри сунет голову в очередной свитер, однако Рон не мог не быть настоящим: он только что нырнул в озеро и спас Гарри жизнь.

— Т-так это т-ты? — стуча зубами, произнёс Гарри; голос его после удушения ослабел.

— Ну... да, — смешался Рон.

— Т-ты вызвал лань?

— Что? Нет, конечно! Я думал, она твоя!

— Мой 3-заступник — олень.

— Ах да. То-то я смотрю, он без рогов.

Гарри надел на шею Огридов кисет, натянул последний свитер, поднял с земли палочку Гермионы и вновь обратился к Рону:

— Откуда ты взялся?

Рон явно рассчитывал, что этот вопрос будет задан позже, а лучше бы — никогда.

— Ну, я... Короче... Вернулся. Если, конечно... — Он откашлялся. — Короче... Если я вам ещё нужен.

Возникла пауза. На миг дезертирство Рона встало между ними невидимой стеной. Но теперь Рон был здесь, он вернулся — и только что спас жизнь Гарри.

Рон посмотрел на свои руки и словно бы удивился, что это за вещи он держит.

— Ах да... Я его достал, — сказал он, хотя в объяснении не было надобности, и поднял меч выше. — Ты ведь за ним нырял?

— Да, — кивнул Гарри. — Но я не понимаю, как ты попал сюда? Как нашёл нас?

— Длинная история. Искал вас много часов, лес-то большой. Хотел уж прикорнуть под деревом, дождаться утра, но тут увидел оленя и тебя тоже.

— А кого-нибудь ещё видел?

— Нет, — ответил Рон. — Я...

Он замолчал в нерешительности, глядя на два дерева неподалёку.

— Вон там вроде что-то шевельнулось, но я на бегу заметил, ты нырнул и не выныривал, и мне было не до... Эй, куда!

Гарри бросился туда, где жались друг к другу два дуба — между стволами расщелина в пару дюймов на уровне глаз. Идеальное место для слежки. Но на земле у корней снега не было, и следов Гарри не увидел. Он вернулся к Рону, так и стоявшему с мечом и окаянтом в руках.

— Есть что-нибудь? — спросил Рон.

— Нет.

— А как меч попал в озеро?

— Кто вызвал Заступника, тот его туда и положил.

Оба посмотрели на красивый серебряный меч. Эфес поблескивал рубинами в свете Гермиониной волшебной палочки.

— Думаешь, настоящий? — спросил Рон.

— Есть только один способ узнать, — отозвался Гарри.

Окаянт, слегка подёргиваясь, болтался у Рона в руке. Похоже, то, что жило внутри, занервничало. Почуяло меч и хотело убить Гарри, не дать ему завладеть оружием. Времени для дискуссий не оставалось: надо уничтожить эту пакость раз и навсегда. Гарри огляделся, высоко держа палочку, нашёл подходящее место — плоский камень под платаном — и направился к нему.

— Иди сюда, — позвал он Рона, смёл с камня снег и протянул руку за окаянтом. Рон предложил ему и меч, но Гарри помотал головой:

— Нет. Давай ты.

— Я? — изумился Рон. — Почему?

— Потому что ты достал меч из озера. Тебе и честь.

Гарри сказал так не из благородства и не по доброте. Он твёрдо знал, что уничтожить окаянт полагается Рону, как знал, что лань — не порождение сил зла. Есть особые виды магии, и неоценима сила некоторых символических поступков — этому, по крайней мере, Думбльдор Гарри научил.

— Я его открою, — продолжал Гарри, — а ты ударишь. Только сразу, хорошо? Что бы там ни оказалось, оно будет сопротивляться. Кусочек Реддля из дневника пытался меня убить.

— А как ты его откроешь? — испуганно спросил Рон.

— Попрошу открыться на серпентарго. — Ответ пришёл быстро, будто Гарри всегда его знал: возможно, помогла недавняя встреча с Нагини. Он посмотрел на змееподобную «С», выложенную сверкающими зелёными камнями, и с лёгкостью представил, что это миниатюрная змейка, свернувшаяся на холодном камне.

— Подожди! — вскричал Рон. — Не открывай! Я серьёзно!

— Почему? Давай избавимся от этой дряни! Столько месяцев...

— Я не могу, Гарри! Честно! Лучше ты...

— Но почему?

— Потому что эта дрянь для меня опасна! — воскликнул Рон, пятясь от медальона. — Я с ней справиться не могу! Я не оправдываюсь, я себя вёл как придурок, но она влияет на меня сильнее, чем на вас с Гермионой, вот честно! Заставляет думать такое... такое, что я и так думаю, только намного хуже! Не могу объяснить... но когда я эту фигню снимал... всё опять было в порядке... а потом приходилось снова надевать и... Нет, не могу, Гарри, не могу!

Мотая головой, он отступал всё дальше, волоча меч по земле.

— Можешь, — твёрдо сказал Гарри. — Очень даже можешь! Ты достал меч — тебе и воевать. Пожалуйста, просто прикончи эту гадость, и всё, Рон.

Услышав своё имя, Рон встряхнулся. Он сглотнул и, громко сопя, шагнул ближе.

— Скажи когда, — хрипло попросил он.

— На счёт три. — Гарри, глядя на медальон, прищурился и сосредоточился на изогнутой «С». Содержимое медальона трепыхалось, как пойманный таракан. Гарри, наверное, пожалел бы его, если бы не порез на шее, который до сих пор жгло. — Раз... Два... Три... Откройся!

Последнее слово прозвучало как шипение и рык. Золотые крышечки медальона, щёлкнув, распахнулись.