Гарри Поттер и Дары Смерти

— Вы предложите Ордену Феникса, — шептал Злей, — использовать обманки. Всеэссенция. Несколько человек в обличье Поттера. Только это сработает. Вы забудете, что идея моя. Скажете, что придумали сами. Всё понятно?

— Всё понятно, — пролепетал Мундугнус, и его взгляд поплыл...

Теперь Гарри летел рядом со Злеем на метле в безоблачной тёмной ночи вместе с другими Упивающимися Смертью. Впереди неслись Люпин и Гарри, то есть Джордж... Упивающийся Смертью обогнал Злея и поднял палочку, целясь в спину Люпина.

— Сектумсемпра! — закричал Злей.

Но заклинание, которым он метил в руку с па лочкой, просвистело мимо и попало в Джорджа...

Следующая сцена. Злей стоял на коленях в спальне Сириуса. Он читал старое письмо Лили и слёзы капали с кончика его крючковатого носа. На второй странице было всего несколько слов:

...в юности дружил с Геллертом Гриндельвальдом. Лично я думаю, она точно тронулась!

С любовью,

Лили

Злей забрал страницу с подписью Лили и её любовью, спрятал во внутренний карман мантии. Потом разорвал пополам фотографию. Себе оставил смеющуюся Лили, а Джеймса и Гарри швырнул на пол под комод...

Злей снова стоял в директорском кабинете — на свой портрет вбежал Финей Нигеллий.

— Директор! Они в Дольнем лесу! Мугродье...

— Не смейте произносить это слово!

— ...в общем, девчонка Грейнджер сказала, когда открыла сумку, я слышал!

— Хорошо. Очень хорошо! — вскричал Думбльдор на портрете позади директорского кресла. — А теперь, Злотеус, меч! Только не забывай, Гарри должен добыть его, преодолев трудности и проявив храбрость, — и не должен знать, что ему помогаешь ты! Если Вольдеморт прочтёт его мысли и увидит тебя...

— Да, знаю, — отрубил Злей. Он отвёл в сторону портрет — открылась ниша, откуда он достал меч Гриффиндора. — Вы так и не скажете, почему надо передать Поттеру меч? — спросил Злей, надевая поверх мантии дорожный плащ.

— Пожалуй, нет, — ответил Думбльдор. — Он сам поймёт, что с ним делать. И, Злотеус, будь предельно осторожен. После неприятности с Джорджем Уизли тебе могут не обрадоваться...

Злей обернулся с порога.

— Не волнуйтесь, Думбльдор, — хладнокровно произнёс он. — У меня есть план...

И он вышел, а Гарри взмыл и мгновение спустя очутился на ковре в том же самом кабинете — Злей словно только что закрыл за собой дверь.

Глава тридцать четвёртая. Снова в лесу

Так вот она, правда. Лёжа ничком на пыльном ковре в кабинете, где некогда, казалось бы, изучал науку побеждать, Гарри наконец-то понял: он не выживет. Его задача — невозмутимо шагнуть в объятия Смерти. А попутно оборвать все связи Вольдеморта с жизнью и броситься ему наперерез, не защищаясь, чтобы без сучка без задоринки завершить дело, которому полагалось кончиться давно, ещё в Годриковой Лощине: выжить не суждено никому.

Сердце Гарри яростно билось. Как странно: на пороге смерти оно упрямо, отважно перекачивает кровь, поддерживает в нём жизнь. Но оно остановится, и скоро. Его удары сочтены. Сколько раз оно успеет сократиться, пока он встанет, в последний раз пройдёт по замку, по двору, в лес?

Ужас охватил Гарри. Он лежал на полу и слушал похоронную барабанную дробь в груди. Больно ли умирать? Сколько раз он чудом избегал гибели, но никогда по-настоящему не задумывался о смерти: его воля к жизни всегда пересиливала страх погибнуть. Однако теперь ему и в голову не приходило спасаться, бежать от Вольдеморта. Он знал: всё кончено, остаётся лишь умереть.

Ах, если бы он погиб той летней ночью, когда навсегда покинул дом № 4 по Бирючинной улице! Пусть бы его не спасла палочка с пером благородного феникса. Если бы он умер, как Хедвига, мгновенно, не успев понять, что произошло! Или — спасая кого-то дорогого, любимого... Сейчас он завидовал даже смерти своих родителей. А хладнокровно шагнуть навстречу собственной гибели — для этого требуется какая-то другая храбрость... У Гарри тряслись руки. Он попробовал унять дрожь, хоть его никто и не видел: с портретов все разбежались.

Медленно, очень медленно он сел. Никогда ещё он не чувствовал себя настолько живым, не ощущал так остро жизнь своего тела. Почему он не ценил это чудо — мозги, нервы, сердце? Всё это исчезнет... или, по крайней мере, он всё это покинет. Он дышал медленно и глубоко; во рту, в горле пересохло, но сухими были и глаза.

Предательство Думбльдора в общем-то ерунда. Гарри лишь по глупости не понимал, что он винтик, часть грандиозного плана. Решил почему-то, что его жизнь Думбльдору важна. Да — но только до той поры, пока не уничтожены окаянты. Думбльдор завещал ему эту задачу, и Гарри послушно обрывал связи с жизнью — и Вольдеморта, и свои! Как ловко, как изящно — без лишних жертв! Опасное задание выполнит мальчик, уже предназначенный на заклание. Его смерть не станет катастрофой, нет — всего-навсего последним ударом по Вольдеморту.