Гарри Поттер и Кубок Огня

Они ни в чём не винили Гарри, наоборот, благодарили за то, что вернул им тело сына. Мистер Диггори почти весь разговор проплакал. Горе миссис Диггори было так велико, что иссушило все слёзы.

— Значит, он почти не страдал, — сказала она, выслушав, как погиб её сын. — И потом, Амос... он ведь как раз выиграл Турнир. Наверное, умер счастливым...

Когда они уже уходили, она посмотрела на Гарри и проговорила:

— Ты теперь будь очень осторожен.

Гарри схватил с тумбочки кошель с деньгами.

— Возьмите, пожалуйста, — неловко забормотал он. — Это должно было достаться Седрику, он туда первым добрался, возьмите...

Но она отшатнулась:

— Что ты, что ты, милый, это твоё, мы не можем... оставь у себя.

На следующий вечер Гарри возвратился в гриффиндорскую башню. От Рона с Гермионой он узнал, что за завтраком Думбльдор попросил всю школу оставить Гарри в покое, не задавать ему вопросов и не выпытывать, что случилось в лабиринте. Гарри заметил, что большинство ребят обходят его стороной и прячут глаза. Некоторые шептались, прикрывая рты ладошками. Видимо, многие поверили Рите Вритер, что он ненормален и оттого опасен. Возможно, у кого-то имелись свои соображения об обстоятельствах гибели Седрика. Но Гарри это не волновало. Лучше всего ему было с Роном и Гермионой, беседовать на отвлечённые темы, или они вдвоём играли в шахматы, а он молча сидел рядом. Ребята понимали друг друга без слов и, казалось, молча ждали какого-то знака, известия о том, что творится вне «Хогварца», — а пока ничего не известно, без толку гадать о будущем. Они затронули болезненную тему один-единственный раз — когда Рон сказал Гарри, что миссис Уизли перед отбытием поговорила с Думбльдором.

— Она пошла к нему спросить, нельзя ли тебе этим летом прямо к нам, — сообщил Рон. — Но он хочет, чтобы ты поехал к Дурслеям, хотя бы сначала.

— Почему? — спросил Гарри.

— Мама говорит, у Думбльдора свои резоны, — угрюмо покачал головой Рон. — Я так понимаю, надо ему доверять, да?

Кроме Рона и Гермионы, Гарри мог общаться только с Огридом. Преподавателя защиты от сил зла в школе больше не было, и эти уроки оказались свободны. В четверг, ярким солнечным днём, ребята отправились к Огриду в гости. Из открытой двери хижины, гулко гавкая и размахивая хвостом, выскочил Клык.

— Кто там? — крикнул Огрид, выходя на порог. — Гарри!

Он пошёл навстречу, одной рукой привлёк Гарри к себе, взъерошил ему волосы и проговорил:

— Рад тебя видеть, приятель. Рад тебя видеть.

В хижине на деревянном столе у камина ребята увидели две полуведёрные кружки.

— Мы тут по чайку вдаряли с Олимпией, — объяснил Огрид, — она только ушла.

— С кем? — озадачился Рон.

— С мадам Максим, с кем же ещё! — сказал Огрид.

— Значит, у вас всё-таки сладилось? — спросил Рон.

— Не знаю, о чём это ты, — беспечно ответил Огрид и пошёл к буфету за чистыми кружками.

Потом, приготовив чай и подав на стол сырые печенья, он сел, откинулся на спинку стула и вперил в Гарри глаза-жуки.

— Ну ты как? — сипло спросил Огрид.

— Нормально, — ответил Гарри.

— Ничего не нормально, — покачал головой Огрид, — я же вижу. Но будет нормально.

Гарри промолчал.

— Я знал, что он вернётся, — просто сказал Огрид, и все трое изумлённо вскинули на него глаза. — Уж много лет знал, Гарри. Чуял, что он где-то прячется, выжидает. Это должно было случиться. И вот случилось. Ну, теперь будем кумекать, как да чего. Бороться. Может, остановим его, пока он полную силу не набрал. У Думбльдора план такой. Великий человек, Думбльдор. Пока он у нас есть, я не очень-то дёргаюсь.

Поглядев в их недоверчивые лица, Огрид поднял кустистые брови.

— Какой толк сидеть и бояться? — продолжил он. — Чему быть, того не миновать, ну а наше дело — чести не терять. Думбльдор мне рассказал, что ты сделал, Гарри. — Огрид поглядел на Гарри и весь раздулся от гордости: — Так бы и папка твой поступил — а выше у меня похвалы нет.

Гарри улыбнулся. Впервые за много дней.

— А что Думбльдор тебе поручил, Огрид? — спросил он. — Он посылал профессора Макгонаголл за тобой и за мадам Максим... в ту ночь.

— Да так, подкинул на лето кой-какую работёнку, — неопределённо ответил Огрид, — секретную. Мне про это говорить не положено, даже с вами. Может, и Олимпия — для вас мадам Максим — со мной поедет. Небось поедет. Кажись, уговорил я её.

— Это из-за Вольдеморта?

От этого имени Огрид поморщился.

— Могет быть, — уклончиво сказал он. — Ну а сейчас... кто хочет глянуть на последнего дракла? Шучу я, шучу! — поспешно добавил он при виде скисших физиономий.

Вечером в спальне, накануне возвращения на Бирючинную улицу, Гарри с тяжёлым сердцем упаковывал вещи в сундук. Он с ужасом думал о предстоящем прощальном пире — обычно весёлом празднике, на котором объявляли победителя соревнования между колледжами. После выхода из лазарета Гарри, прячась от любопытных взглядов, избегал появляться в Большом зале при большом скоплении народа, и ел, когда там почти никого не было.