Гарри Поттер и Огненная Чаша

you..how much?"	дольше... ах да... да, я вам должен... сколько?
For Fred and George had just scrambled over the backs of their seats and were standing in front of Ludo Bagman with broad grins on their faces, their hands outstretched.	Ибо Фред с Джорджем только что перелезли через спинки своих кресел и стояли перед Людо Шульманом с широченными ухмылками на лицах и протянутыми руками.
CHAPTER NINE	Глава девятая
THE DARK MARK	Смертный знак
"Don't tell your mother you've been gambling," Mr. Weasley implored Fred and George as they all made their way slowly down the purple-carpeted stairs.	- Не вздумайте говорить матери, что вы играли на деньги, - умоляюще сказал мистер Уэсли Фреду с Джорджем, когда все они медленно спускались из ложи по тёмнобордовым ступеням.
"Don't worry, Dad," said Fred gleefully, "we've got big plans for this money. We don't want it confiscated."	- Не волнуйся, пап, - с ликованием в голосе отозвался Фред, - у нас на эти деньги большие планы, мы совсем не хотим, чтобы их конфисковали.
Mr. Weasley looked for a moment as though he was going to ask what these big plans were, but seemed to decide, upon reflection, that he didn't want to know.	Мистер Уэсли как будто собрался спросить, что это за большие планы - но, поразмыслив, явно решил, что не желает этого знать.
They were soon caught up in the crowds now flooding out of the stadium and back to their campsites. Raucous singing was borne toward them on the night air as they retraced their steps along the lantern-lit path, and leprechauns kept shooting over their heads, cackling and waving their lanterns. When they finally reached the tents, nobody felt like sleeping at all, and given the level of noise around them, Mr. Weasley agreed that they could all have one last cup of cocoa together before turning in. They were soon arguing enjoyably about the match; Mr. Weasley got drawn into a disagreement about cobbing with Charlie, and it was only when Ginny fell asleep right at the tiny table and spilled hot chocolate all over the floor that Mr. Weasley called a halt to the verbal replays and insisted that everyone go to bed. Hermione and Ginny went into the next tent, and Harry and the rest of the Weasleys changed into pajamas and clambered into their bunks. From the other side of the campsite they could still hear much singing and the odd echoing bang.	Скоро они уже медленно двигались в толпе, постепенно вытекавшей со стадиона в направлении лагеря. Потом возвращались по освещённой фонариками тропе, и в ночном воздухе далеко разносилось пронзительное пение. Над головами, радостно прихехекивая, шныряли непречёмы с огоньками в руках. Добравшись наконец-то до палаток, все поняли, что совершенно не хотят спать, а поскольку вокруг всё равно стоял дикий гвалт, мистер Уэсли согласился, что сначала можно бы и выпить по чашке какао. И вот они уже весело обсуждали матч; у мистера Уэсли возникли какие-то разногласия с Чарли по поводу драки во время игры, и только когда Джинни заснула прямо за крошечным столом, расплескав горячий шоколад по всему полу, мистер Уэсли положил конец пересказам наиболее интересных моментов матча и настоял, чтобы дети немедленно ложились. Гермиона с Джинни удалились в соседнюю палатку, а Гарри и все Уэсли переоделись в пижамы и забрались в койки. На другой стороне лагеря по-прежнему громко пели, кто-то чем-то колошматил, и странные звуки ударов гулко отдавались в воздухе.
"Oh I am glad I'm not on duty," muttered Mr. Weasley sleepily. "I wouldn't fancy having to go and tell the Irish they've got to stop celebrating."	- Какое счастье, что я не на дежурстве, - сонно пробормотал мистер Уэсли, - не хотел бы я быть на месте тех, кому придётся сказать ирландцам, что пора прекращать праздновать.
Harry, who was on a top bunk above Ron, lay staring up at the canvas ceiling of the tent, watching the glow of an occasional leprechaun lantern flying overhead, and picturing again some of Krum's more spectacular moves. He was itching to get back on his own Firebolt and try out the Wronski Feint....	Гарри лежал на верхней койке над Роном и смотрел в брезентовый потолок, периодически освещаемый фонариками пролетающих непречёмов. Он проигрывал в памяти лучшие из движений Крума, и ему безумно хотелось оседлать собственный “Всполох” и попробовать