Гарри Поттер и Орден Феникса

— Ох, ладно, Рон! — отмахнулась Гермиона. — Не думаю, что кто-нибудь посадит Дьявольский Силок в горшок, не осознавая, что тот убьет всякого, кто к нему притронется. Это… это было убийство… умное убийство…если растение послали анонимно, концов точно не найдешь.

Гарри думал вовсе не о Дьявольском Силке. Он вспомнил, свою поездку на Министерском лифте на девятый уровень в день слушаний и человека с болезненным цветом лица, вошедшего в лифт в Атриуме.

— Я встречался в Боудом, — медленно произнес он. — Я видел его, когда был в Министерстве с твоим отцом.

Рон открыл рот.

— Я слышал, как папа дома говорил о нем! Он был «Невыразимым».

— …он работал в отделе Тайн!

Несколько секунд они смотрели друг на друга, но тут Гермиона дернула газету к себе, свернула, задержав взгляд на фотографиях десяти сбежавших Упивающихся Смертью на первой странице, и вскочила на ноги.

— Ты куда? — испугался Рон.

— Послать письмо, — ответила Гермиона, забросив сумку на плечо. — Это…не знаю, стоит ли… но лучше попытаться…и только я одна смогу это сделать.

— Ненавижу, когда она так делает, — проворчал Рон, когда они с Гарри встали из-за стола и медленно побрели из Большого Зала. — Разве у нее треснет рассказать нам, что она собирается делать? Дело десяти секунд… привет, Хагрид!

Хагрид, пропуская толпу Равенкловцев, замер в дверях, ведущих в Вестибюль. Как и в день возвращения от гигантов, он был весь покрыт синяками, однако теперь к ним прибавилась свежая рана на переносице.

— Ну чё парни, все нормалек? — он постарался выдавить улыбку, но вместо этого вышла болезненная гримаса.

— А ты в порядке, Хагрид? — спросил Гарри, следуя за Хагридом, неуклюже шагавшим позади равенкловцев.

— В порядке, в порядке, — ответил он с принужденной легкостью, махнув рукой, и чуть не снеся проходящего мимо испуганного профессора Вектора. — Тока занят чуток, типа, дела…уроки там под’товить… парочка саламандр струпьями покрылась…и я ведь на ’спытательном сроке, — буркнул он.

— Ты на испытательном сроке? — воскликнул Рон так громко, что большинство студентов с любопытством оглянулись. — Извини… хотел сказать… ты на испытательном роке? — прошептал он.

— Ага, — ответил Хагрид. — Ну, по правде гря, чё еще было ждать? Не заморачивайтесь, но знаете, инспекция не слишком круто прошла…. короче, — он глубоко вздохнул. — Лучше пойду натру саламандр перцем, шоб у них хвосты не совсем поотваливались. Увиимся, Гарри…Рон….

Он вышел в парадную дверь, с трудом спустившись по каменным ступенькам на сырую землю. Гарри смотрел ему вслед, удивляясь, сколько еще плохих новостей он сможет выдержать.

* * *

Известие о том, что Хагрид на испытательном сроке облетело школу всего за несколько дней, но к возмущению Гарри, никто особо не расстроился, на самом же деле, некоторые, а среди них, разумеется, и Драко Малфой, выглядели исключительно радостно. Что же касается необычной смерти загадочного служащего Отдела Тайн в Святом Мунго, то, судя по всему, об этом знали только Гарри, Рон и Гермиона, и только их одних это встревожило. Теперь самой главной темой разговоров в коридорах были сбежавшие Упивающиеся Смертью, чья история наконец-то просочилась в школу посредством учеников, выписывающих газеты. Забурлили слухи о том, что несколько осужденных засветились в Хогсмёде, и, очевидно, как в свое время и Сириус Блэк, скрывались в Шумном Шалмане, готовясь проникнуть в Хогвардс.

На родившиеся в колдовских семьях имена этих Упивающихся Смертью нагоняли не меньше страху, чем имя Вольдеморта — преступления, совершенные ими в дни тирании Вольдеморта уже стали легендарными. Те студенты Хогвардса, что были родственниками их жертв, оказались невольными объектами всеобщего интереса: Сюзан Скелетонс, чьи дядя, тетя и двоюродные братья погибли от рук одного из сбежавшей десятки, на уроке Гербологии грустно призналась, что теперь то она понимает, каково приходится Гарри.

— Не знаю, как ты это терпишь…ужасно, — резко бросила она, высыпав слишком много драконьего навоза в поддон с рассадой Визгощелков, отчего те принялись извиваться и пищать.

И на самом деле, в эти дни Гарри стал объектом с новой силой возобновившихся пересудов, но на сей раз, он заметил небольшое отличие. Теперь они были скорее любопытствующими, нежели враждебными, а однажды он услышал обрывок разговора двух студентов, которых усомнились в версии «Пророка» о том, как и почему сбежали десять Упивающихся Смертью из крепости Азкабан. В своем замешательстве и страхе, эти скептики, казалось, нашли единственное удовлетворившее их объяснение: то, о котором Гарри и Думбльдор толковали им еще в прошлом году.

Но поменялось не только настроение студенчества. Теперь очень часто можно было увидеть двух или трех преподавателей беседующих тихим быстрым шепотом на переменах, и сразу замолкавших при приближении учеников.

— Очевидно, они больше не могут открыто говорить в учительской, — тихо сказала Гермиона, когда однажды она, Гарри и Рон прошли мимо профессоров МакГонаголл, Флитвика и Спаржеллы сгрудившихся у кабинета Заклинаний. — Там же теперь Умбридж.