Гарри Поттер и Орден Феникса

Ему было радостно видеть что все, даже Захариус Смит, принялись трудиться изо всех сил, подстегиваемые известиями о десяти бродящих на свободе Упивающихся Смертью, но ни у кого не получалось совершенствоваться так быстро, как у Невилла. То, что палачи его родителей сбежали, повлекло за собой удивительные и даже немного пугающие перемены в их друге. Он ни разу не обмолвился о встрече с Гарри, Роном и Гермионой в изолированной палате Святого Мунго, и, следуя его примеру, они тоже не распространялись об этом. Ничего он не говорил и о побеге Беллатрикс с ее сообщниками. По правде, Невилл теперь открывал рот только во время занятий АД, но непреклонно трудился, осваивая проклятия и конт-заклинания, которым обучал их Гарри, его пухлое личико морщилось от усилий, совершенно безразличное к случайно наносимым травмам, и работал он усерднее всех остальных. Совершенствовался он так быстро, что это даже немного нервировало, и когда Гарри преподавал им Защитное Заклинание — способ отражения легких проклятий, так чтобы те отдавались обратно нападающему — только Гермионе удалось освоить эти чары быстрее, чем Невиллу.

Гарри бы многое отдал за то, чтобы добиться таких же успехов в Окклюменции, каких Невилл добивался на занятиях АД. Сеансы Гарри со Снэйпом, начавшиеся так плохо, не улучшились ни на йоту. Наоборот, Гарри чувствовал, что с каждым уроком у него получается все хуже.

Прежде чем он начал изучать Окклюменцию, его шрам покалывало лишь изредка, обычно ночью, или во время испытываемых время от времени странных вспышек погружения в сознание и настроение Вольдеморта. А теперь его шрам болел почти всегда, настроение скакало от раздражения к жизнерадостности и обратно, что совершенно не вязалось с происходящим с ним в это время, но всегда сопровождалось чрезвычайно острыми приступами боли в шраме. У Гарри складывалось ужасающее впечатление, что он постепенно превращается в нечто вроде антенны, настроенной на малейшие колебания настроения Вольдеморта, и был совершенно уверен, что повысилась его чувствительность прямо с первого занятия Окклюменцией у Снэйпа. Более того, прогулки по коридору к входу в Отдел Тайн стали сниться ему почти каждую ночь, и каждый сон завершался одним и тем же — сгорая от желания попасть внутрь, он оставался стоять перед закрытой черной дверью.

— Может это вроде заболевания? — спросила Гермиона, когда Гарри поделился тревогами с нею и Роном. — Лихорадка или типа того. Всегда становится хуже, прежде чем стать лучше.

— От уроков Снэйпа всегда становится только хуже, — решительно воскликнул Гарри. — Я чувствую недомогание, мой шрам болит, а я целыми ночами скучаю, бродя по коридору, — он сердито потер лоб. — Я просто хочу, чтобы дверь открылась, я с ума схожу, от того, что продолжаю глядеть на нее…

— Не смешно, — резко оборвала его Гермиона. — Думбльдор вообще не хочет, чтобы тебе снился этот коридор, иначе бы он не попросил Снэйпа учить тебя Окклюменции. Просто на занятиях тебе надо немного потрудиться.

— Я тружусь! — рассердился Гарри. — Сама бы попробовала… Снэйп, пытающийся влезть тебе в голову…это тебе не хихоньки да хахоньки!

— Может быть… — медленно произнес Рон.

— Что может быть? — все больше раздражаясь, спросила Гермиона.

— Может Гарри не виноват, что не может закрыть свой разум, — мрачно буркнул Рон.

— Что ты хочешь сказать? — удивилась Гермиона.

— Может, это Снэйп на самом деле не хочет помочь Гарри…

Гарри и Гермиона уставились на него. Рон переводил с одного на другую хмурый многозначительный взгляд.

— Может, — заговорил он вновь, понизив голос. — Он на самом деле хочет открыть разум Гарри пошире… чтобы облегчить доступ Сами-Знаете-Кому…

— Заткнись, Рон, — сердито воскликнула Гермиона. — Сколько раз ты подозревал Снэйпа, но разве когда-нибудь ты оказывался прав? Думбльдор верит ему, он работает на Орден, этого должно быть достаточно.

— Он же был Упивающимся Смертью, — упрямо возразил Рон. — А мы никогда не видели доказательств того, что он на самом деле перешел на другую сторону.

— Думбльдор верит ему, — повторила Гермиона. — А если мы не сможем доверять Думбльдору, то мы никому больше не сможем доверять.

* * *

В тревогах и заботах — поразительное количество домашних заданий вынуждало пятиклассников засиживаться над ними заполночь, тайна встреч АД и регулярные занятия со Снэйпом — ужасающе быстро промелькнул январь. Прежде чем Гарри успел осознать, наступил февраль, принеся с собой теплую, дождливую погоду и перспективу второго за этот год посещения Хогсмёда. С тех пор, как они договорились вместе сходить в деревню, у Гарри почти не было времени переброситься парой слов с Чу, но внезапно он оказался перед фактом, что день Святого Валентина проведет в ее компании.

Утром четырнадцатого числа он одевался особенно тщательно. Они с Роном подоспели на завтрак, как раз к прибытию совиной почты, Хедвиги не было — но Гарри и не надеялся что-нибудь получить — а вот Гермиона уже извлекала письмо из клюва незнакомой коричневой совы.