Гарри Поттер и Орден Феникса

Это имя что-то всколыхнуло в памяти, он знал его, но не помнил откуда. Неприятное, наводящее ужас чувство разлилось по телу.

— Они в Азкабане, — коротко пояснил Сириус.

Гарри с любопытством посмотрел на него.

— Беллатрикс и ее мужа Родольфуса взяли с Барти Сгорбсом младшим, — грубо ответил Сириус. — Брат Родольфуса — Рабастан тоже был с ними.

Тогда Гарри вспомнил. Он видел Беллатрикс Лестрэйдж внутри Думбльдоровского дубльдума, странного устройства, в котором можно было хранить мысли и воспоминания. Вспомнил высокую темноволосую женщину с густо подведенными глазами, что стояла перед судом и клялась в верности Лорду Вольдеморту, ее гордость за то, что она после падения пробовала искать его, и ее уверенность в том, что однажды она будет вознаграждена за преданность.

— Ты никогда не говорил, что она твоя…

— А какая разница, даже если она была когда-то моей кузиной? — сухо спросил Сириус. — Они больше не моя семья. Она уж точно не моя семья. Я не видел ее с тех пор, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас. Ты видел воспоминание о ее заключении в Азкабан. Думаешь, я стал бы гордится родственной связью с ней?

— Извини, — быстро ответил Гарри. — Я был просто удивлен, вот и все…

— Не важно, не извиняйся, — буркнул Сириус. Он отвернулся от гобелена, засунув руки в карманы. — Мне не нравиться, что я вернулся сюда, — сказал он, оглядывая гостиную. — Никогда не думал, что снова когда-нибудь стану здесь жить.

Гарри великолепно понял его. То же самое, что вырасти и думать, что покидаешь это место навсегда, а потом вернуться и до старости жить в доме № 4 по Бирючиновой Аллее.

— Хотя, конечно, это идеальное место для штаб-квартиры, — произнес Сириус. — Мой отец наложил все охранные средства, известные в волшебном мире на дом, в котором жил. Совершенно Непробиваемо, так что магглы никогда не смогут его найти… если, конечно, пожелают… в чем я сомневаюсь… а теперь и Думбльдор наложил свою защиту, так что — вряд ли где-то найдется дом, надежнее этого. Думбльдор — Хранитель Секретов Ордена… это значит, что никто не сможет найти штаб-квартиру, если он сам не скажет, где она… записка, которую показал тебе прошлой ночью Хмури, была от Думбльдора, — Сириус коротко рассмеялся. — Если бы мои родители увидели, в каких целях сейчас используется их дом… ну, портрет моей матери, думаю, уже навел тебя на размышления.

На секунду он нахмурился, затем вздохнул.

— Я был бы не против выходить иногда отсюда и делать что-нибудь полезное. Я просил Думбльдора о том, чтобы сопровождать тебя на слушаниях… в виде Мягколапа, конечно… чтобы оказать тебе моральную поддержку, что ты об этом думаешь?

Гарри почувствовал, как его живот проваливается куда-то вниз, на пыльный ковер. В окружении людей, любимых им больше всего на свете, да еще со всем, что ему пришлось услышать, воспоминание о Министерских слушаниях совсем выветрилось из его головы. Вместе со словами Сириуса к нему вернулось чувство внутреннего трепета. Он взглянул на Гермиону и Уизли, увлеченно жующих сэндвичи, и представил, чтобы он чувствовал, если бы они вернулись в Хогвардс без него.

— Не волнуйся, — сказал Сириус. Гарри поднял глаза и увидел, что Сириус внимательно за ним наблюдает. — Я более чем уверен, что тебя оправдают, в Международном Статусе Секретности есть что-то насчет разрешения использования магии в целях сохранения собственной жизни.

— Но если меня все же отчислят, — тихо произнес Гарри. — Могу я вернуться и жить с тобой?

Сириус грустно улыбнулся.

— Посмотрим.

— Я бы почувствовал себя намного лучше, если бы был уверен, что никогда больше не вернусь к Дурслеям.

— Должно быть они совсем мерзкие, если ты предпочитаешь остаться здесь, а не с ними, — мрачно произнес Сириус.

— Эй, вы двое, поторопитесь, а то еды вам не достанется, — позвала миссис Уизли.

Сириус еще раз глубоко вздохнул, бросил хмурый взгляд на гобелен, и присоединился вместе с Гарри к остальным, уже почти закончившим перекусывать.

После ланча, опустошая застекленный шкаф, Гарри старался не думать о слушаниях. К счастью, это занятие требовало определенной концентрации, потому что многие предметы совершенно не желали добровольно покидать свои насиженные пыльные места. Сириуса, например, укусила серебряная табакерка, и через несколько секунд, укушенная рука покрылась жесткой коричневой коростой.

— Ну, хорошо, — произнес Сириус, с интересом разглядывая ладонь, прежде, чем коснувшись ее палочкой, вернуть кожу в нормальное состояние. — Должно быть, в ней Бородавчатый порошок.

Размахнувшись, он забросил табакерку в мешок, куда они отправляли весь мусор из шкафов. Гарри заметил, что Фред, обмотав руку тряпкой, украдкой засунул табакерку в карман, наполненный кикиморками.