Гарри Поттер и Орден Феникса

Неприятный с виду предмет, напоминающий многоногий пинцет, словно паук вцепился в руку Гарри, пытаясь проткнуть кожу. Сириус оторвал его и разбил тяжелой книгой «Природа Благородста: Генеалогия Волшебников». Была там и музыкальная шкатулка, издававшее зловещее треньканье, от которого всех потянуло в сон; тяжелый медальон, который они, как ни старались, не смогли открыть; несколько древних печатей; и, в пыльной коробочке, Орден Мерлина первой степени, присужденный дедушке Сириуса за «службу Министерству».

— Это значит, что он просто завалил их золотом, — презрительно сказал Сириус, выбрасывая медаль в мусорный мешок.

Несколько раз Кричер тайком пробирался в комнату, пытаясь спрятать что-нибудь под набедренной повязкой, и злобно бормотал, когда его ловили за этим занятием. Когда Сириус вырвал из его рук большое золотое кольцо, украшенное гербом Блэков, Кричер буквально залился горючими слезами и покинул комнату, всхлипывая и обзывая Сириуса последними словами.

— Оно принадлежало моему отцу, — пояснил Сириус, выбрасывая кольцо в мешок. — Кричер не был ему предан так же сильно, как моей матери, но на прошлой недели я поймал его целующим и обнимающим старые отцовские брюки.

* * *

Последующие несколько дней миссис Уизли заставляла всех работать в поте лица. Гостиную дезинфицировали целых три дня. Единственными нежелательными вещами, оставшимися в гостиной были — гобелен фамильного древа Блэков, сопротивляющийся всем попыткам отодрать его от стены, и грохочущий письменный стол. Хмури пока не появлялся в штаб-квартире, поэтому никто не были уверен, что прячется там внутри.

Из гостиной они переместились в столовую на первом этаже, обнаружив там пауков размером с блюдце, прячущихся в буфете (Рон заторопился из комнаты, сделать себе чашку чая и не возвращался полтора часа). Фарфор, украшенный гербом и девизом Блэков, Сириус бесцеремонно зашвырнул в мусорный мешок, туда же отправились старые фотографии в серебряных рамках.

Снэйп, возможно и называл это «уборкой», но, по мнению Гарри, они вели настоящую войну с домом, который, во многом усилиями Кричера, усиленно сопротивлялся. Домовой эльф появлялся везде, куда бы они не направились, бормоча все более оскорбительные вещи, и не оставляя попыток свистнуть что-нибудь из мусорного мешка. Сириус дошел до того, что пригрозил подарить ему одежду. Кричер, поднял на него свои водянистые глаза и произнес: «Господин может делать все, что пожелает», и, отвернувшись, громко забормотал: «но Господин не сможет отправить Кричера прочь, нет, потому что Кричер знает, что они собираются делать, о да, у них есть план против Темного Лорда, да, со всеми этими грязнокровками и изменниками крови…»

Разозлившись, Сириус, несмотря на протесты Гермионы, схватил Кричера за набедренную повязку и вышвырнул из комнаты.

Дверной звонок трещал несколько раз на дню, поощряя мать Сириуса оглашать дом жуткими воплями, а Гарри и остальных — припадать к двери, пытаясь ухватить обрывки разговоров вновь прибывших, пока миссис Уизли не возвращала их к работе. Снэйп порхал туда и обратно по дому, но к облегчению Гарри, они не разу не столкнулись; однажды Гарри заметил своего учителя по Преобразованиям — профессора МакГонаголл, забавно выглядящую в маггловом платье и плаще, но она слишком торопилась, чтобы надолго засиживаться. Иногда, гости оставались помочь им. Тонкс пришлось присоединиться к ним в тот незабываемый день, когда они обнаружили старого злобного упыря, скрывшегося наверху в туалете. Люпин, живущий в доме вместе с Сириусом, но иногда надолго пропадавший по магическим делам Ордена, помог им утихомирить старое дедушкино пальто, имевшее неприятную привычку обстреливать проходящих мимо тяжелыми пуговицами. Мундунгус немного искупил свою вину в глазах миссис Уизли, освободив Рона из цепкой хватки древних фиолетовых мантий, пытавшихся задушить его, когда мальчик вытаскивал их из гардероба.

Несмотря на то, что по ночам его все еще мучили кошмары о коридорах и запертых дверях, заставляющие его шрам покалывать, Гарри развлекался этим летом изо всех сил. Пока он был занят, он был счастлив, все остальное время он обессилено лежал на кровати, следя за размытыми тенями, скользящими по потолку и мысли о предстоящих Министерских слушаниях вновь возникали в его голове. Страх пронзал его тело холодными иглами, когда он представлял, что будет, если его исключат. Мысль была такой чудовищной, что он не осмеливался произнести ее вслух. Его настроение передалось Рону и Гермионе, теперь они часто о чем-то шептались и обеспокоено поглядывали в его сторону. Иногда его воображение рисовало безликого представителя Министерства, разламывающего пополам его палочку, и приказывающего вернуться назад к Дурслеям… Но Гарри уже принял твердое решение — он останется на Гриммолд Плэйс с Сириусом.

Во вторник за ужином миссис Уизли повернулась к Гарри и тихо произнесла:

— Я погладила твою лучшую одежду к завтрашнему утру, Гарри, и я хочу, чтобы ты вымыл на ночь голову. Хорошее первое впечатление может творить чудеса.