Гарри Поттер и Орден Феникса

Дальше Гарри читать не стал. Фудж, может быть, и имел множество недостатков, но представить его начиняющим гоблинами пироги, Гарри как ни старался, не мог. Он пролистал остаток журнала, останавливаясь каждые несколько страниц, чтобы пробежать глазами статьи: Тутсхиллских Торнадо обвиняли в том, что они выиграли Квидитчскую Лигу посредством шантажа, незаконно использованных метел и пыток; интервью с волшебником, утверждающим, что он слетал на луну на Чистомётле Шесть и вернулся оттуда с мешком лунных лягушек; статья о древних рунах, объясняла, почему Луна читала «Каламбурщика» вверх-ногами. Если верить журналу, перевернутые руны указывали на точный период, в течение которого, уши вашего врага можно превратить в кумкваты. Фактически, если принять во внимание все остальные статьи в «Каламбурщике», предположение о том, что Сириус мог быть вокалистом «Эльфгоблинов» было вполне разумным.

— Нашел что-нибудь хорошее? — спросил Рон, придвигаясь к Гарри.

— Конечно же, нет, — едко опередила его Гермиона. — «Каламбурщик» — просто макулатура, это все знают.

— Простите, — произнесла Луна, голосом, утратившим большую часть своей мечтательности. — Мой папа его редактор.

— Я…о… — растерялась Гермиона. — Ну… там есть кое-что интересное… я хочу сказать, довольно….

— Я возьму это назад, спасибо, — холодно произнесла Луна, и вырвала журнал из рук Гарри.

Быстро перелистав его до страницы пятьдесят семь, она вновь перевернула журнал вверх-ногами и углубилась в чтение. В этот момент дверь купе в третий раз открылась.

Гарри оглянулся, и хотя уже ожидал этого момента, вид Драко Малфоя, самодовольно улыбающегося ему, между своими закадычными дружками Краббе и Гойлом, не стал от этого более приятным.

— Чего тебе? — агрессивно спросил он, до того, как Малфой успел открыть рот.

— Последи за своими манерами, Поттер, или я оставлю тебя после уроков, — растягивая слова, произнес Малфой, прилизанные светлые волосы и заостренный подбородок делали его точной копией своего отца. — Видишь ли, я, в отличие от тебя, стал старостой, а это значит, что у меня, в отличие от тебя, есть полномочия раздавать наказания.

— Ага, — сказал Гарри. — Но ты, в отличие от меня, подонок, так что отвали.

Рон, Гермиона, Джинни и Невилл рассмеялись. Малфой поджал губы.

— Скажи мне, как это чувствовать себя вторым, после Уизли, Поттер? — спросил он.

— Заткнись, Малфой, — резко сказала Гермиона.

— Я вижу, что действую вам на нервы, — произнес Малфой, ухмыляясь. — Ну, просто следи за собой, Поттер, потому что я буду вынюхивать каждый твой необдуманный шаг.

— Вон! — заорала Гермиона, поднимаясь.

Хихикая, Мафой послал злобный взгляд в сторону Гарри, и удалился с громко топающими вслед за ним Краббе и Гойлом. Гермиона захлопнула дверь и посмотрела на Гарри, по ее взгляду он понял, что слова, произнесенные Малфоем, тоже лишили ее присутствия духа.

— Подкинь-ка еще одну шоколадушку, — попросил Рон, совершенно ничего не заметивший.

Гарри не мог свободно говорить при Невилле и Луне, поэтому он обменялся нервным взглядом с Гермионой, и уставился в окно.

Сначала он счел забавным, что Сириус пошел провожать его на вокзал, но внезапно это показалось ему очень опрометчивым, если не сказать — опасным… Гермиона был права… Сириус не должен был идти. Что, если Малфой старший узнал черного пса и сказал Драко? Что, если они додумаются, что Уизли, Люпин, Тонкс и Хмури знают, где прячется Сириус? Или Малфой использовал слово «вынюхивать» по случайному совпадению?

Все дальше на север, погода по-прежнему была неустойчивой — то в окна нерешительно брызгал дождь, то выглядывало слабое солнышко, и облака мгновенно закрывали его. Когда совсем стемнело, и в вагонах зажглись огни, Луна свернула «Каламбурщика», и, аккуратно убрав его в сумку, вновь принялась таращиться на сидящих в купе.

Гарри уперся лбом в стекло, стараясь разглядеть первое далекое мерцание огней Хогвардса, но ночь была безлунной, а струйки дождя оставили на стекле грязные разводы.

— Нам лучше переодеться, — сказала Гермиона, и все с трудом извлекли из сундуков и натянули на себя школьные мантии.

Она и Рон осторожно прикололи к груди значки старост. Гарри заметил, что Рон смотрится на свое отражение в черном окне.

Наконец, поезд замедлил ход, и они услышали обычную суматоху — готовясь сойти, все стаскивали с полок свой багаж и животных. Рон с Гермионой, которым полагалось следить за порядком, исчезли в вагоне, оставив Гарри присматривать за Косолапсусом и Свинринстелем.

— Я понесу эту сову, если хочешь, — сказала Луна, потянувшись за Свинринстелем, в то время как Невилл осторожно укладывал Тревора во внутренний карман.

— О… эээ… спасибо, — поблагодарил Гарри, вручив ей клетку, и взяв Хедвигу в свои, более надежные руки.

Они выбрались из купе и присоединились к толпе в проходе, почувствовав на своих лицах первое, обжигающее холодом, прикосновение ночного воздуха. Медленно двигаясь к выходу, Гарри унюхал аромат сосен, рядами росших на пути к озеру. Он ступил на платформу и оглянулся, предвкушая услышать знакомое: «пер’клашки сюда… пер’клашки…»