Гарри Поттер и Орден Феникса

— Ой, да, — воскликнул Рон, совершенно об этом позабывший. — Эй….эй, вы! Карлики!

— Рон!

— Ну ведь они и вправду мелкие…

— Знаю, но все равно ты не должен называть их карликами!..Первогодки! — командным голосом закричала Гермиона. — Сюда, пожалуйста.

Группка новых студентов застенчиво протопала между столами Гриффиндора и Хуффльпуффа, изо всех сил стараясь не отбиться от группы. Они действительно оказались очень маленькими, Гарри был уверен, что когда приехал сюда, не выглядел таким же юным. Он усмехнулся. Следующий за Эваном Аберкромби светловолосый мальчик оцепенел, а затем толкнул локтем Эвана и что-то быстро зашептал ему на ухо. Эван Аберкромби такими испуганными глазами взглянул на Гарри, что усмешка, как Смердосок, медленно сползла с его лица.

— Увидимся позже, — понуро сказал он Рону и Гермионе, в полном одиночестве направляясь к выходу из Большого Зала, и делая все возможное, чтобы не обращать внимания на перешептывания за своей спиной.

Стараясь смотреть только вперед, он протолкался сквозь толпу в Вестибюле, и заторопился по мраморной лестнице, избирая кратчайший путь. Вскоре он оставил позади основные толпы народа. Чего же еще можно было ожидать, со злостью думал Гарри, шагая по почти пустым коридорам. Конечно же, все будут глазеть на него — ведь пару месяцев назад, он появился на Тримудром Турнире, сжимая в руках мертвое тело приятеля-студента, и заявил, что к лорду Вольдеморту вернулась вся его сила. Это был последний семестр, все разъезжались по домам, и у него просто не было времени детально объяснить всей школе, какие ужасные события произошли тогда на кладбище.

Гарри добрался до конца коридора, ведущего в комнату отдыха Гриффиндора, и застыл перед портретом Толстой Тети, только сейчас обнаружив, что совершенно не знает пароля.

— Эээ…. - сказал он, хмуро уставившись на Толстую Тетю, приглаживающую складки своего розового атласного платья и серьезно глядящую на него.

— Нет пароля, нет входа, — произнесла она надменно.

— Гарри, я знаю! — задыхаясь, произнес, подбежавший трусцой Невилл. — Угадаешь, что это? На самом деле, я только это и смогу запомнить… — он помахал чахлым кактусом. — Мимбулус мимблетония!

— Правильно, — согласилась толстая Тетя, и ее портрет плавно отъехал в сторону, обнажив круглую дыру в стене, сквозь которую и пролезли Гарри с Невиллом.

Комната отдыха гриффиндорцев, удобно расположившаяся в круглой башне, всегда выглядела очень приветливо — со всеми своими хрупкими старыми столиками и обветшалыми мягкими креслами. Огонь уютно потрескивал за каминной решеткой, несколько человек грели над ним руки, перед тем, как пойти спать, в другом конце комнаты Фред и Джордж Уизли прикалывали что-то на доску для объявлений. Гарри не очень-то был настроен болтать, поэтому он помахал всем рукой и отправился прямо к двери спальни для мальчиков. Нивилл пошел за ним.

Дин Томас и Симус Финниган, оказавшиеся в спальне первыми, были заняты приделыванием к стене над своими кроватями новых плакатов и фотографий. Мило разговаривая о чем-то, они мгновенно умолкли, как только Гарри распахнул дверь. Гарри задумался — либо он был темой их разговора, либо он уже стал параноиком.

— Привет, — поздоровался он, направляясь к своему сундуку.

— Приветик, Гарри, — сказал Дин, натягивая пижаму, цветов Уэст Хэмской команды. — Удачно провел каникулы?

— Не плохо, — пробормотал Гарри, потому что подробный отчет о его каникулах занял бы большую часть ночи, а к этому он совсем не был готов. — А ты?

— Да, было ничего, — хихикнул Дин. — По любому лучше, чем Симус. Он только что мне об этом рассказывал.

— Эй, что случилось, Симус? — спросил Невилл, с нежностью пристраивая свою Мимбулус Мемблетонию на прикроватную тумбочку.

Симус, занятый тем, чтобы постер Квидитчской комманды — Кенмарские Пустельги висел на стене как можно ровнее, ответил не сразу. Стоя спиной к Гарри, он произнес:

— Моя мама не хотела, чтобы я возвращался.

— Что? — удивился Гарри, стаскивая с себя мантию.

Симус отвернулся от постера, и все еще не глядя на Гарри, извлек из сундука свою пижаму.

— Но… почему? — пораженный, спросил Гарри.

Он знал, что мать Симуса ведьма, и не понимал, почему она могла поступать так по-Дурслеевски.

Симус ответил только после того, как застегнул на своей пижаме последнюю пуговицу.

— Ну, — сказал он упавшим голосом. — Я полагаю… из-за тебя.

— Что ты хочешь сказать? — быстро спросил Гарри.

Его сердце забилось быстрее, а в груди, словно, что-то оборвалось.

— Ну, — снова произнес Симус, все еще избегая встречаться с Гарри взглядом. — Она… эээ…это не только из-за тебя, но и из-за Думбльдора тоже…

— Она что, верит «Ежедневному Пророку»? — спросил Гарри. — Она думает, что я — лжец, а Думбльдор — старый дурак?

Симус поднял на него глаза.

— Ага, что-то вроде того.