Гарри Поттер и орден Феникса

Каждый урок по Прорицанию и Заботе о Магических Существах проходил под бдительным оком Умбридж и ее записной книжки. Она сидела у огня в пропахшей благовониями комнате в башне, прерывая все более и более истеричные речи профессора Трелони сложными вопросами о гадании по птицам и гептомологии, настаивая на том, чтобы Трелони предсказывала ответы студентов, прежде чем они их произносили, и требуя, чтобы она продемонстрировала свое умение гадать при помощи магического шара, по чайным листьям и на древних камнях. Гарри подумал, что профессор Трелони скоро сломается от подобного напряжения. Несколько раз он проходил мимо нее по коридорам — что само по себе уже было необычно, так как Профессор Трелони предпочитала оставаться в своей комнате в башне, и она что-то неразборчиво бормотала себе под нос, заламывая руки и в ужасе оглядываясь по сторонам, и все время от нее исходил необычный аромат. Если бы он так не волновался за Хагрида, ему стало бы жаль и ее. Но если кто-то из них двоих должен быть уволен, то Гарри предпочитал, чтобы это была Трелони.

К сожалению, Гарри не мог не сознавать, что у Хагрида дела шли не лучше, чем у Трелони. Хотя он последовал совету Гермионы и с самого Рождества не показал им ничего страшнее Крапа — создание, которое невозможно было бы отличить от терьера Джека Рассела, если бы не его раздвоенный хвост, — но он тоже начал терять самообладание. Он был странно отвлечен от уроков и очень нервничал, постоянно забывая, о чем рассказывал классу минуту назад, неправильно отвечая на вопросы и все время с тревогой глядя на Умбридж. Он заметно отдалился от Гарри, Рона и Гермионы и запретил им посещать его после наступления темноты.

Гарри казалось, что Умбридж отняла у него все, что скрашивало его жизнь в Хогвартсе: визиты в домик Хагрида, письма от Сириуса, его Молнию и Квиддич. Он мстил доступными ему способами — удваивая свои усилия в ДА.

Гарри был доволен, увидев, что все, даже Захариас Смит, стали работать намного усерднее после новостей о десятерых сбежавших Пожирателях Смерти. Но никто не старался так, как Невилл. Сознание того, что фактически убийца его родителей на свободе, вызвало странные и даже слегка тревожные изменения в нем. Он не упоминал о встрече с тремя друзьями в закрытой палате больницы Святого Мунго, и следуя его примеру, они тоже хранили молчание. Он ничего не сказал также по поводу побега Беллатрикс и ее сообщников. Да, в общем-то, Невилл крайне редко говорил во время собраний АДа, но неуклонно работал над каждым новым заклинанием и контрзаклятием, которым Гарри их учил: его круглое лицо было сосредоточено, он не замечал травм и повреждений и трудился больше всех. Он так быстро совершенствовался, что когда Гарри обучил их Барьерному Заклинанию, с помощью которого можно отбивать почти все заклятия атакующего, Невилл смог его сотворить вторым после Гермионы.

Гарри хотел бы делать такие успехи в Очищении, как Невилл во время встреч АДа, но уроки со Снейпом, начавшись не совсем удачно, не двигались с мертвой точки. Наоборот, Гарри чувствовал, что с каждым занятием все только ухудшается.

Перед тем, как он начал заниматься Очищением, его шрам болел лишь иногда, как правило, ночью или тогда, когда он мог проникать в мысли и чувствовать настроение Волдеморта. Теперь его шрам болел, не переставая, и он часто испытывал раздражение или удовольствие, которые явно не соответствовали тому, что происходило с ним в данный момент. Боль преследовала его. Складывалось впечатление, будто он стал своеобразной антенной, которая поворачивалась, чутко улавливая небольшие изменения в настроении Волдеморта, и он был уверен, что дата повышения чувствительности совпадает с днем первого урока Очищения со Снейпом. Не говоря уже о том, что каждую ночь он продолжал видеть один и тот же сон: он идет по коридору к входу в Отдел Тайн. Но каждый раз сны обрывались на том, как он оказывался перед простой черной дверью.

— Может это какая-то болезнь? — встревожилась Гермиона, когда Гарри рассказал ей и Рону. — Как простуда или что-то типа этого? Сначала надо, чтобы стало хуже, а потом наступает улучшение.

— Уроки со Снейпом точно только ухудшают, — заметил Гарри. — Я уже не выдерживаю боль в шраме, и мне надоело ходить по этому коридору каждой ночью. — Он нервно почесал лоб, — я только хочу, чтобы эта дверь открылась, мне надоело торчать перед ней…

— Это не смешно, — прервала его Гермиона. — Дамблдор не хочет, чтобы ты видел сны про этот коридор, а то бы он не попросил Снейпа заниматься с тобой Очищением. Просто тебе надо прилагать больше усилий на уроках.

— Я стараюсь! — уязвленно ответил Гарри. — Попробуй это на досуге — Снейп пытается залезть в твою голову, это не хухры-мухры!

— Может…, - медленно произнес Рон.

— Что "может"? — недовольно спросила Гермиона.

— Может, это вовсе не вина Гарри, что он не может «закрыть» свой разум, — нахмурился Рон.

— Что ты имеешь в виду? — сказала Гермиона.

— Ну, может Снейп не пытается помочь Гарри…

Гарри и Гермиона уставились на него. Рон переводил взгляд с одного на другого