Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)

Судя по всему, Том, кем и где бы он ни был, угрозой не впечатлился. Тем более что к хриплому прерывистому дыханию присоединились еще два источника всхлипов — мертво-равномерных, распространяющих гнилостный запах и смертный ужас.

— Вышка, черный! — прошипел он. — Еще двое… Черный… Черный код, я не… — зеркало выпало из его руки, упало на пол и разлетелось на мелкие кусочки.

Юноша попытался было собрать осколки, но качнулся вперед, потом назад и стек на пол, согнувшись калачиком рядом с отключившейся девочкой.

Видимо, взаимопомощь у Стражей была не в чести: не обращая внимания на все еще пытающегося избавиться от пены собрата, двое вновь прибывших прильнули к решетке, пытаясь дотянуться до внезапно появившейся в камере дополнительной и такой податливой пищи. К счастью, решетка, хоть и выеденная ржавчиной уже почти на треть толщины, пока держалась.

Парень потянулся к девчушке, то ли пытаясь прикрыть ее, то ли ища поддержки; его неподвижные глаза смотрели куда-то далеко-далеко за стены камеры.

— Это был Нотт! — прохрипел он. — Врешь, сволочь, это с самого начала был Нотт, а не она!

Судя по всему, его слова, хоть и были правдой, звучали для него же самого не слишком убедительно: судороги усиливались, шрам на лбу краснел, становился толще и, казалось, двоился.

Внезапно холод и ужас словно бы развеялись или, по крайней мере, отступили: прямо через толстую наружную стену камеры, чуть левее и ниже микроскопического, забранного железными прутьями окошка под потолком, просквозил сгусток жемчужно-белого сияния. У сгустка явно и определенно присутствовали четыре лапы, довольно острая морда с острыми же ушами и пушистый хвост.

— Болт, все хорошо. Все хорошо, Болт! — доносившийся из пасти призрачного лиса голос очень походил на тот, что доносился из зеркала. — Держись, братишка!

Передав сообщение, зверь на мгновение замер, словно раздумывая, не развеяться ли ему, но, обернувшись, увидел дементоров и оскалился. Чудовища вздрогнули и отпрянули от решетки.

— Сваливай! — второй такой же лис закружился рядом с первым, отгоняя жутких стражей к дальней стене. — Плевать на все, Болт, хватай Объект и вали оттуда! Я знаю, что ты можешь, ты всегда знаешь, как свалить. Слышишь, Болт? Уходи!

То ли двойное серебряно-жемчужное сияние, то ли слова поддержки придали лежащему сил: он с трудом повернулся, бросив взгляд на отпрянувших от решетки стражей. Рванул молнию на груди, выпростал из-под гидрокостюма нечто, напоминающее часы на длинной цепочке, накинул петлю цепочки на шею девочке в ярком комбинезоне, прижав ее поближе к себе и — на ощупь, уже ничего не видя — из последних сил несколько раз крутанул заводную головку часов.

Серебряные звери удовлетворенно фыркнули, глядя на опустевший пол, переглянулись, стукнули лапой в лапу и развеялись, напоследок рявкнув в сторону пятящихся чудовищ.

Дементоры замерли, прекратив отползать от камеры, но вновь приближаться к ней больше не было причин. Два таких изумительных, можно даже сказать, изысканных куска пищи внезапно исчезли. Не умерли, как неоднократно бывало в их присутствии, а именно исчезли.

А потом погас и третий источник пищи, слабый и малоинтересный.

Один из монстров, Страж-один по определению юноши, жутко выдохнул и счистил костяным пальцем остатки почти уже разложившегося пенополиуретана с имманентно-полусгнившего плаща и обернулся в поисках альтернативных источников вкусных и питательных эмоций, которые позволили бы ему восстановиться после вызванного насильственным выходом из зоны комфорта стресса.

Собственно, дементоры бы, наверное, удивились и задумались, что же тут произошло… Если бы умели думать и удивляться.

Из остальных камер по-прежнему доносились стоны и рыдания.

====== Таков Путь ======

Это была очень странная железнодорожная ветка. Нижнее строение пути — щебеночная насыпь — состояло из аккуратных, почти что один к одному, гранитных камешков с аккуратными же острыми гранями. Старомодные дубовые шпалы словно бы только что вышли из шпалопропиточной мастерской. Совершенно не тронутые ржавчиной рельсы блестели на летнем солнышке. А вот столбов контактной сети или даже путевого телеграфа рядом с насыпью не было — впрочем, такое до сих пор довольно часто случается в просвещенной Британии или чуть менее просвещенной Европе.

Тем не менее, вопреки ухоженности и своеобразной игрушечности пути, ни один состав не нарушал окружающую сельскую идиллию уже как минимум четыре или пять часов. Нет, с упадком и приватизацией британских стальных магистралей таких вот почти вымерших веток было много, но эти полумертвые дороги, как правило, выглядели не слишком-то ухоженными. Впрочем, обитатели окрестностей на это не жаловались, более того — дорога уже давно была чем-то настолько естественным, что никто не обращал на нее никакого внимания. Включая правительство Ее Величества.