Гарри Поттер и Принц-полукровка.

- И тем не менее, Том… помалкивай об этом, о том, что я сказал - то есть, о том, что мы обсуждали. Никому не понравится, что мы болтали о хоркруксах. Понимаешь, в Хогвартсе это запрещенная тема… Дамблдор на этот счет свирепствует особо…

- Я никому ни слова не скажу, сэр, - пообещал Риддл и ушел, но Гарри успел мельком увидеть его лицо: на нем было выражение дикой радости, как в прошлый раз, когда он узнал, что он волшебник, и эта радость не подчеркивала красоту его лица, а почему-то делала его менее похожим на человека…

- Спасибо, Гарри, - тихо произнес Дамблдор, - пойдем…

Когда Гарри снова встал на пол кабинета, Дамблдор уже садился за свой стол. Гарри тоже сел, ожидая, когда тот заговорит.

- Я уже очень давно надеялся заполучить это доказательство, - наконец сказал Дамблдор. - Оно подтверждает теорию, которую я разрабатываю, говорит о том, что я прав, но и о том, что мне еще думать и думать…

Гарри внезапно заметил, что все прежние директора и директрисы на портретах проснулись и слушают их разговор. Один дородный красноносый волшебник даже вынул слуховой рожок.

- Ну, Гарри, - сказал Дамблдор, - уверен, ты понял значимость того, что мы только что услышали. В том же возрасте, что и ты сейчас, плюс-минус несколько месяцев, Том Риддл делал все возможное, чтобы выяснить, как стать бессмертным.

- Вы думаете, ему это удалось, сэр? - спросил Гарри. - Он создал хоркрукс? И поэтому не умер, когда напал на меня? У него был где-то спрятан хоркрукс? Кусочек его души остался невредим?

- Кусочек… или больше, - ответил Дамблдор. - Ты слышал Волдеморта, ему особо хотелось узнать у Горация, что, по его мнению, случится с волшебником, создавшим более одного хоркрукса; что случится с волшебником, который так решительно настроен избежать смерти, что готов убивать много раз, снова и снова разрывать свою душу, чтобы поместить ее в многочисленных, спрятанных в разных местах хоркруксах. Он не нашел ответа ни в одной книге. Насколько мне известно - и насколько, я уверен, было известно Волдеморту - еще ни один волшебник не разрывал свою душу более, чем надвое.

Дамблдор с минуту помолчал, собираясь с мыслями, а потом сказал:

- Четыре года назад я получил, как мне казалось, несомненное подтверждение тому, что Волдеморт расщепил свою душу.

- Откуда? - спросил Гарри. - Как?

- Ты дал его мне, Гарри, - ответил Дамблдор. - Дневник, дневник Риддла, который давал указания, как открыть Тайную комнату.

- Не понимаю, сэр, - сказал Гарри.

- Ну, хоть я и не видел вышедшего из дневника Риддла, но ты описал мне явление, которого я никогда не видел. Простое воспоминание начало самостоятельно действовать и думать? Простое воспоминание вытягивало по капле жизнь из девочки, в руки которой оно попало? Нет, в той книге жило что-то гораздо более зловещее… a осколок души, я был почти в этом уверен. Дневник был хоркруксом. Но это вызывало столько же вопросов, сколько давало ответов. И больше всего меня заинтриговало и насторожило то, что дневник задумывался им и как оружие, и как защитное устройство.

- Я все-таки не понимаю, - сказал Гарри.

- Ну, он действовал, как и должен действовать хоркрукс - иными словами, часть души, спрятанная в нем, осталась цела и, несомненно, сыграла свою роль в предотвращении смерти хозяина. Но Риддл, несомненно, хотел, чтобы этот дневник прочли, чтобы кусочек его души поселился или овладел кем-то, чтобы чудовище Слизерина снова вырвалось на свободу.

- Ну, он не хотел, чтобы его труды пропали зря, - сказал Гарри. - Хотел, чтобы люди знали, что он наследник Слизерина, потому что раньше эта слава ему не досталась.

- Совершенно верно, - кивнул Дамблдор. - Но разве ты не понимаешь, Гарри, что если он собирался передать или подсунуть дневник кому-нибудь из будущих учеников Хогвартса, то он как-то на удивление наплевательски относился к судьбе драгоценной части своей души, скрытом в нем. Смысл создания хоркрукса, как объяснил профессор Слагхорн, в том, чтобы спрятать и сохранить в безопасном месте часть себя, а не в том, чтобы швырнуть кому-то под ноги, рискуя тем, что ее уничтожат. Что, собственно говоря, и случилось: этой части его души больше нет, ты об этом позаботился.