Гарри Поттер и Принц-полукровка

На сей раз Гарри был морально готов к аппарированию, и тем не менее оно не доставило ему никакого удовольствия. Когда прекратилось давление и он снова смог дышать, обнаружилось, что они с Думбльдором стоят на деревенской улице недалеко от одного из двух самых дорогих его сердцу мест — «Гнезда». На душе, несмотря на тоску, сразу полегчало. Там Рон... миссис Уизли... и все её потрясающие вкусности...

— Если не возражаешь, Гарри, — сказал Думбльдор, когда они входили в калитку, — прежде чем мы расстанемся, я бы хотел с тобой кое о чём поговорить. Наедине. Может, зайдём сюда?

Думбльдор указал на ветхий сарайчик, где Уизли хранили мётлы. Гарри, слегка удивлённый, вслед за Думбльдором прошёл в скрипучую дверь. Сарайчик был чуть меньше чулана. Думбльдор засветил волшебную палочку и улыбнулся Гарри:

— Надеюсь, ты не обидишься, что я затрагиваю эту тему, но я очень доволен — даже горд — тем, как хорошо ты держишься после трагедии в министерстве. Уверен, что и Сириус очень бы тобой гордился.

Гарри сглотнул и, казалось, лишился дара речи. Он не мог об этом говорить. Ему было очень больно, когда дядя Вернон сказал: «Его крёстный умер?», и ещё больней, когда о Сириусе походя вспомнил Дивангард.

— Судьба обошлась с вами жестоко, — мягко произнёс Думбльдор, — не позволив лучше узнать друг друга. Ваши отношения обещали быть долгими и счастливыми.

Гарри кивнул, упорно глядя на паука, который полз по шляпе Думбльдора. Было ясно, что Думбльдор всё понимает. И наверняка догадывается, что, пока не пришло его письмо, Гарри много дней пролежал на кровати, отказываясь от еды, бессмысленно глядя на туман за окном, и в душе у него царила леденящая пустота, какую обычно нагоняют дементоры.

— Трудно, — выговорил наконец Гарри очень-очень тихо, — представить, что он никогда мне больше не напишет.

Глаза вдруг нестерпимо защипало. Гарри заморгал. Он стеснялся своего признания, но всё то недолгое время, пока у него был крёстный отец, его грела мысль, что за стенами «Хогварца» есть человек, которому он, Гарри, дорог почти как родителям... а теперь от совиной почты больше не будет никакой радости...

— Сириус дал тебе много такого, чего ты не знал раньше, — ласково сказал Думбльдор. — Конечно, потеря невосполнимая...

— Но пока я сидел у Дурслеев, — перебил Гарри чуть окрепшим голосом, — я понял, что нельзя просто запереться от всех и... сломаться. Сириус бы этого не хотел, правда? И вообще, жизнь такая короткая... вот мадам Боунс, Эммелина Ванс... следующим могу стать я. Но даже если так, — воинственно продолжил он, глядя прямо в голубые глаза Думбльдора, лучившиеся в свете волшебной палочки, — я постараюсь забрать с собой как можно больше Упивающихся Смертью и Вольдеморта заодно.

— Истинный сын своих родителей и крестник Сириуса! — Думбльдор одобрительно похлопал Гарри по спине. — Я бы снял перед тобой шляпу... если б не боялся засыпать тебя пауками... А сейчас, Гарри, перейдём к смежной теме... Как я понял, последние две недели ты следил за публикациями в «Оракуле»?

— Да, — ответил Гарри, и его сердце забилось быстрее.

— Тогда ты, вероятно, обратил внимание на утечки, а точнее даже, реки информации, касающейся событий в Зале Пророчеств?

— Да, — снова сказал Гарри. — Теперь уже все знают, что я...

— Нет, не знают, — возразил Думбльдор. — В мире есть только два человека, которым известно, что гласит пророчество, и оба они стоят сейчас в этом довольно-таки вонючем, засиженном пауками сарае. Но многие действительно догадались, что Упивающиеся Смертью по приказу лорда Вольдеморта пытались выкрасть пророчество и что оно касается тебя. Далее. Ты никому не говорил о том, что знаешь содержание пророчества, не так ли?

— Не говорил.

— В целом мудрое решение, — похвалил Думбльдор. — Впрочем, я считаю, что для своих друзей, мистера Рона Уизли и мисс Гермионы Грейнджер, ты можешь сделать исключение. Да-да, — закивал он в ответ на удивление Гарри, — думаю, им надо знать. Несправедливо скрывать от них столь важные обстоятельства.

— Я не хотел...

— Тревожить и пугать их? — Думбльдор проницательно посмотрел на Гарри поверх очков. — Или признаваться, что ты и сам встревожен и напуган? Твои друзья нужны тебе, Гарри. Как ты совершенно справедливо сказал, Сириус не хотел бы, чтобы ты отгораживался от мира.

Гарри молчал, но Думбльдор, видимо, не ждал ответа и продолжил:

— Есть и другой, впрочем, связанный с первым, вопрос. Я считаю, что в этом году ты должен заниматься со мной индивидуально.

— Я — с вами? — изумился Гарри.

— Да. Похоже, мне пора принять более активное участие в твоём образовании.

— А чему вы будете меня учить, сэр?

— Так, тому-сему, — беспечно ответил Думбльдор.

Гарри подождал разъяснений, но не дождался и тогда спросил о другом, что его тоже беспокоило:

— Если я буду заниматься с вами, мне больше не надо брать уроки окклуменции у Злея?

— Профессора Злея, Гарри... нет, не надо.

— Отлично, — с облегчением вздохнул Гарри, — потому что это было такое...

Он вовремя осёкся.

— Думаю, тут вполне уместно слово «фиаско», — кивнул Думбльдор.

Гарри рассмеялся.