Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Представления не имею, — пожал плечами Огден и моргнул: кольцо промелькнуло в дюйме от его носа, — но это абсолютно не важно, мистер Монстер. Ваш сын совершил...

Монстер с яростным рёвом бросился к дочери. Его рука метнулась к её горлу, и Гарри испугался, что он собирается придушить несчастную, но Монстер потащил Меропу к Огдену за золотую цепь на шее.

— Видал? — вопил он, потрясая тяжёлым золотым медальоном. Меропа в ужасе хрипела и задыхалась.

— Вижу, вижу! — поспешно заверил Огден.

— Это Слизерина! — орал Монстер. — Салазара Слизерина! Мы — последние его потомки! Что вы на это скажете, а?

— Мистер Монстер, ваша дочь! — в тревоге воскликнул Огден, но Монстер уже отпустил Меропу; та, шатаясь, побрела в свой угол. Она потирала шею и хватала ртом воздух.

— Ну? — победно выкрикнул Монстер, словно привёл абсолютно неопровержимый аргумент. — И нечего так разговаривать, будто мы тина болотная! Много поколений чистокровок, и все колдуны — про тебя такого небось не скажешь!

Он плюнул на пол под ноги Огдену. Морфин опять захехекал. Меропа жалась у окна, повесив голову — тусклые прямые волосы скрывали её лицо, — и молчала.

— Мистер Монстер, — не отступил Огден, — боюсь, что ни ваши, ни мои предки не имеют ни малейшего отношения к делу. Я здесь из-за Морфина и мугла, на которого он напал ночью. По нашей информации, — он заглянул в пергамент, — Морфин нав`л порчу на означенного мугла и вызвал у него приступ крайне болезненной крапивницы.

Морфин хихикнул.

— Тише, мальчик, — бросил Монстер на серпентарго, и его сын затих. — А если и так, что с того? — с вызовом сказал Монстер Огдену. — Надо думать, вы уже почистили муглишке личико заодно с памятью?

— Речь не об этом, мистер Монстер, — отозвался Огден. — Это было ничем не спровоцированное нападение на беззащитного...

— А я враз почуял, что ты любитель мугродья, едва ты вошёл, — гадко ухмыльнулся Монстер и ещё раз плюнул на пол.

— Такой разговор контрпродуктивен, — решительно заявил Огден. — Поведение вашего сына доказывает, что он нисколько не раскаивается. — Огден опять заглянул в пергамент. — Морфин должен явиться на слушание четырнадцатого сентября и ответить на обвинение в использовании магии на глазах у мугла и причинении ему физического и морального уще...

Огден осёкся. С улицы послышался звонкий цокот копыт и громкие весёлые голоса. Очевидно, дорога в деревню проходила вблизи от дома. Монстер широко раскрыл глаза и замер, прислушиваясь. Морфин алчно зашипел и повернул голову к окну. Меропа подняла голову. Гарри заметил, что она побелела как мел.

— Ах, какое убожество! — прозвенел девичий голосок так отчётливо, словно его обладательница стояла прямо в комнате. — Том, почему твой отец не прикажет снести эту лачугу?

— Она не наша, — ответил юношеский голос. — По ту сторону дороги всё принадлежит нам, а здесь живёт нищий старикашка Монстер и его дети. Сынок, кстати, полный псих. Слышала бы ты, что про него рассказывают в деревне...

Девушка рассмеялась. Цокот копыт становился всё громче. Морфин дёрнулся, собираясь встать с кресла.

— Сиди, — предупредил его отец на серпентарго.

— Том, — девичий голосок звучал очень близко; видимо, они уже были напротив дома, — может, я ошибаюсь... но, кажется, к двери кто-то прибил змею...

— Святые небеса, и правда! — ответил юноша. — Наверное, сынок; я же говорю, у него с головой не в порядке. Не смотри туда, Сесилия, дорогая.

Цокот стал удаляться.

— «Дорогая», — прошептал Морфин сестре на серпентарго. — «Дорогая», так он её назвал. Значит, всё равно он тебя не возьмёт.

Меропа совсем побелела. Гарри боялся, что она вот-вот упадёт в обморок.

— Что такое? — вмешался Монстер. Он тоже говорил на серпентарго, переводя взгляд с сына на дочь. — О чём ты, Морфин?

— Она любит глазеть на этого мугла, — злорадно ответил Морфин, глядя на сестру, которая от страха остолбенела. — Вечно торчит в саду, когда он проезжает, пялится сквозь изгородь. А ночью...

Меропа умоляюще вскинула голову, но Морфин безжалостно продолжал:

— Чуть из окна не вывалилась, всё ждала, когда он проедет домой!

— Смотрела из окна на мугла? — тихо проговорил Монстер.

Монстеры начисто забыли про Огдена. Тот в раздражённом изумлении следил за новым всплеском непонятного шипа и хрипа.

— Это правда? — помертвевшим голосом спросил Монстер и сделал пару шагов к испуганной дочери. — Моя дочь... семя Салазара Слизерина... сохнет по грязнокровому муглу?

Меропа, не в силах произнести ни слова, отчаянно затрясла головой и вжалась в стену.