Гарри Поттер и Принц-Полукровка

— Разве… разве мы не уходим, сэр? — тревожно спросил Гарри.

— Конечно, уходим, но есть несколько дел, которые нам перед этим следует обсудить, — сказал Дамблдор. — И я не хотел бы делать это на улице. Мы ещё чуточку позлоупотребляем гостеприимством твоих тёти и дяди.

— Вы намерены…?

Вернон Десли вошел в комнату, Петуния рядом с ним, а Дадли прятался за их спинами.

— Да, — просто сказал Дамблдор, — Именно так.

Он вытащил свою палочку так быстро, что Гарри едва заметил, как. Палочка легонько качнулась, диван двинулся вперед и ударил сзади под колени всех троих Десли разом, так, что они кучей на него попадали. Ещё одно движение палочки — и диван вернулся на своё место.

— Ну вот мы и уютно устроились, — удовлетворенно сказал Дамблдор.

Когда он прятал палочку в карман, Гарри увидел, что рука его почернела и сморщилась. Выглядело так, словно плоть на ней сгорела.

— Сэр… что случилось с вашей?…

— Потом, Гарри, — сказал Дамблдор. — Пожалуйста, садись.

Гарри сел в оставшееся кресло, стараясь не смотреть на Десли, которые, похоже, были в оцепенении.

— Я было предположил, что вы предложите мне освежиться, — сказал Дамблдор дяде Вернону, — но пока всё наводит меня на мысль, что такие оптимистические надежды порядком глупы.

Третий взмаха палочкой, и пыльная бутылка и пять бокалов поплыли по воздуху. Бутылка наклонилась и разлила в бокалы по щедрой порции жидкости медового цвета, после чего бокалы полетели к каждому в комнате.

— Лучшая медовая настойка мадам Розмерты, выдержана в дубовом бочонке, — сказал Дамблдор, салютуя бокалом Гарри, который поймал свой и сделал маленький глоток. Он никогда ещё не пробовал что-либо похожее, но ему очень понравилось. Десли, обменявшись перепуганными взглядами, попытались свои бокалы на заметить. Правда, это было не так просто — те легонько постукивали их по головам. Гарри не мог избавиться от подозрения, что Дамбдор искренне развлекается.

— Ну, Гарри, — сказал Дамблдор, поворачиваясь к нему, — есть некоторая трудность, которую, как я надеюсь, ты поможешь нам разрешить. Под «нами» я, конечно, подразумеваю Орден Феникса. Но, прежде всего я должен сказать тебе, что неделю назад было найдено завещание Сириуса. Он оставил тебе всё, что имел.

На диване дядя Вернон повернул голову, но Гарри даже не посмотрел на него; он не смог придумать ничего лучше, чем ответить:

— Ну… Хорошо.

— Этого, впрочем, следовало ожидать, — продолжил Дамблдор. — На твоём счёте в Гринготтсе прибавилась приличная сумма в золоте, и ты унаследовал всё личное имущество Сириуса. Однако возникла одна проблема насчет…

— Его крёстный помер? — громко спросил дядя Вернон с дивана. Дамблдор и Гарри повернулись и посмотрели на него. Бокал настойки бился о голову дяди Вернона уже просто назойливо, тот попытался от него отмахнуться. — Он помер? Его крёстный?

— Да, — сказал Дамблдор. Он не спросил Гарри, почему тот не сказал об этом Десли. — Проблема, — продолжил он, обращаясь к Гарри, как если бы не было никакой задержки, — в том, что Сириус также оставил тебе дом номер двенадцать на площади Мракэнтлен.

— Ему оставили дом? — жадно спросил дядя Вернон, сузив маленькие глазки; но никто ему не ответил.

— Вы можете продолжать использовать дом как штаб, — сказал Гарри. — Мне всё равно. Вы можете забрать его, не нужен он мне. — Гарри подумал, что ноги его в этом доме не будет, будь на то его воля; чтобы его вечно преследовала память о том, как Сириус одиноко скитался по тёмным, заплесневелым комнатам, запертый там, откуда он так рвался сбежать…

— Великодушно. — сказал Дамблдор, — Правда, пока мы этот дом освободили…

— Почему?

— Ну, — сказал Дамблдор, игнорируя бормотания дяди Вернона, по голове которого назойливый бокал уже прямо лупил, — традиция семьи Блэков требует, чтобы дом переходил по прямой линии, к следующему мужчине с фамилией Блэк. Сириус был последним в роде Блэков, так как его младший брат, Регулус, умер раньше его, и они оба не имели детей. И хотя в его завещании ясно сказано, что наследником он хочет видеть именно тебя, не исключено, что на дом были наложены какие-то защитные заклятия, гарантирующие, что им будут владеть только члены рода.

Гарри живо вспомнился вопящий, плюющийся портрет матери Сириуса, что висел в холле дома на Мракэнтлен.

— Ручаюсь, что так оно и есть, — сказал он.

— Согласен, — сказал Дамблдор. — Но если такие заклятья действительно наложены, то права на дом, скорее всего, перейдут к старейшему здравствующему родственнику Сириуса, а это значит — к его кузине, Беллатриссе Лестранг.

Гарри вскочил на ноги, не сознавая, что делает; телескоп и кроссовки посыпались на пол. Беллатрисса Лестранг, убийца Сириуса, наследует его дом?

— Нет, — сказал он.