Гарри Поттер и Принц-Полукровка

— Давайте поищем, где сесть, — предложил Гарри, и втроем они пошли по поезду, сквозь орды молча глазеющих на них школьников. Наконец нашлось пустое купе, и Гарри с радостью поспешил внутрь.

— Они пялились даже на нас, — заметил Невилл, указывая на себя и Луну. — Потому что мы — с тобой!

— Они пялились на вас, потому что вы тоже были в Министерстве, — сказал Гарри, поднимая чемодан на багажную полку. — Наше небольшое приключение в Ежедневном Прорицателе кругом обмусолили, сами, небось, видели.

— Да, я думал, бабушку вся эта шумиха рассердит, — сказал Невилл. — А она, знаешь, была довольна, по-настоящему. Говорит, что я начал-таки походить на папу, каким он когда-то был. Купила мне новую палочку, посмотри!

Он вынул её и гордо показал Гарри.

— Вишня и волос единорога. Мы думаем, что это одна из последних, проданных Олливандером, он исчез на следующий день — ой, Тревор, ты куда?!

И Невилл нырнул под сиденье, ловить свою свободолюбивую жабу.

— Гарри, а в этом году ДА тоже будет собираться? — спросила Луна, выдирая из середины Экивокера пару призракуляров.

— А зачем, мы же избавились от Амбридж, так ведь? — заметил Гарри, присаживаясь.

Невилл высунулся из под сиденья, стукнувшись о его край головой.

— А я любил ДА! Я с тобой прорву всего выучил! — он был очень разочарован.

— Мне наши встречи тоже нравились — сказала Луна. — Как словно у тебя есть друзья.

Это была одна из тех неудобных вещей, какие так часто говорила Луна, и от которых Гарри чувствовать странную смесь жалости и неловкости. Прежде, чем он смог ответить, за дверью в купе затопали и зашумели: группа четвероклассниц шепталась и хихикала за дверным стеклом.

— Иди спроси его!

— Нет, ты!

— Я пойду!

И решительного вида девочка, с большими тёмными глазами, острым подбородком и длинными тёмными волосами, протолкалась в дверь.

— Привет, Гарри, я Ромильда, Ромильда Вейн, — сказала она громко и уверенно. — Почему бы тебе не пойти в наше купе? Зачем тебе сидеть с этими, — добавила она драматическим шепотом, указывая на зад Невилла, опять полезшего под сиденье за Тревором, и на Луну, нацепившую свои призракуляры и ставшую похожей на малость чокнутую сову с разноцветными глазами.

— Затем, что они — мои друзья, — холодно ответил Гарри.

— О, — сказала девочка очень удивлённо. — О. Ясно.

И она вышла, задвинув за собой дверь.

— Все считают, что тебе следует иметь друзей покруче нас, — Луна выдала ещё один образчик своей шокирующей откровенности.

— Круче нету, — коротко сказал Гарри. — Никто из них не был в Министерстве. Они не дрались со мной рядом.

— Очень хорошо сказано, — просияла Луна, плотнее усадила свои призракуляры на нос и углубилась в Экивокер.

— Но мы не встречались с Ним, — сказал Невилл, появляясь из-под сиденья с паутиной и пылью в волосах, и с покорным судьбе Тревором в руке. — А ты встречался, лицом к лицу. Ты бы слышал, как бабушка о тебе говорила. «У Гарри Поттера мужества больше, чем у всёго Министерства магии, вместе взятого!» И что она бы всё отдала, чтобы ты был её внуком…

Гарри неловко засмеялся и перевел разговор на результаты СОВ так быстро, как только смог. Пока Невилл громко перечислял свои оценки и гадал, разрешат ли ему идти на ТРИТОН по Трансфигурации, когда у него там только «Удовлетворительно», Гарри смотрел на него, особо не слушая.

Детство Невилла исковеркано Волдемортом почти так же, как детство Гарри, но Невилл понятия не имеет, как близок он был к тому, чтобы судьба Гарри стала его судьбой. Пророчество могло касаться любого из них, но по каким-то своим, непостижимым, причинам Волдеморт предпочёл поверить, что оно о Гарри.

Реши Волдеморт по другому, то Невилл, сидящий сейчас напротив Гарри, носил бы на лбу шрам в виде молнии, и тяжесть пророчества в душе… Или нет? Умерла бы мать Невилла ради спасения сына, как умерла Лили ради Гарри? Конечно, умерла бы… Но что, если бы у неё просто не было возможности встать между сыном и Волдемортом? Вообще бы не было никакого «Избранного»? Пустое сиденье, там, где сидит сейчас Невилл, и Гарри без шрама, расцелованный на прощание своей, а не Роновой, мамой?

— Ты в порядке, Гарри? У тебя вид странный, — сказал Невилл.

— Извини… Я… — начал Гарри.

— Подцепил Быстролома? — спросила Луна, сочувственно глядя на Гарри сквозь непомерные цветные очки.

— Я… чего?

— Быстролома… Они такие невидимые. Они заплывают в уши, и напускают в мозги тумана, — объяснила Луна. — Вроде, я почувствовала, один тут круги нарезает.

Она хлопнула руками, словно ловила невидимого комара. Гарри и Невилл поймали взгляды друг друга и поспешно заговорили о квиддитче.

Погода за окном была такой же изменчивой, какой была все лето; они проезжали через полосы знобкого тумана, снова попадали под неяркий солнечный свет. Как раз в один из таких ясных моментов, когда солнце было прямо над головой, Рон и Эрмиона зашли, наконец, в купе.