Гарри Поттер и Тайная комната

С этими словами она указала на глубокие поддоны, и все подошли ближе, чтобы лучше разглядеть. В поддонах рядками росло около сотни взъерошенных пурпурно-зелёных кустиков. Ничего примечательного, на взгляд Гарри, который совершенно не понял, о каком «плаче» мандрагоры говорила Гермиона.

— Берите наушники, — велела профессор Спарж.

Возле козел образовалась толкотня — все хватали наушники, старательно избегая розовой пушистой пары.

— Когда я скажу надеть наушники, закройте ими уши полностью, — предупредила профессор Спарж. — А когда будет безопасно их снять, я покажу: порядок. Ну что же, приступим — надеть наушники!

Гарри прижал наушники к ушам, и все звуки пропали. Профессор Спарж надела свою пару — розовую пушистую, — закатала рукава мантии, крепко ухватила взъерошенный кустик и с силой потянула вверх.

Гарри удивлённо ахнул, чего никто, разумеется, не услышал.

Вместо корней на свет явился маленький, грязный и на редкость безобразный младенец. Листья росли у него прямо из макушки. Кожа была бледно-зелёная и пятнистая. Без всякого сомнения, младенец орал изо всей мочи.

Профессор Спарж вытащила из-под стола большой цветочный горшок и стала зарывать мандрагошку в чёрный влажный компост по самый зелёный хохолок. Затем профессор отряхнула руки, показала два больших пальца и сняла наушники.

— Поскольку наши мандрагошки ещё ростки, их плач никого не убьёт, — сказала она спокойно, будто не сделала ничего особо удивительного — ну максимум полила бегонию. — Тем не менее сознания лишит на несколько часов, поэтому, если не хотите пропустить первый учебный день, перед работой удостоверьтесь, что наушники надеты прочно. Я подам знак, когда придёт время заканчивать урок. По четыре человека на поддон — горшков полно вот здесь, компост в мешках вон там — и осторожнее со щупалицей ядовитой, у неё зубки режутся.

И она звонко шлёпнула ползучее тёмно-красное растение по щупальцам, которые воровато тянулись ей через плечо; щупальца отпрянули.

К Гарри, Рону и Гермионе присоединился кудрявый, как барашек, хуффльпуффец — Гарри знал его в лицо, но ни разу с ним не общался.

— Джастин Финч-Флетчи, — бойко представился «барашек», пожимая Гарри руку. — Я, конечно, знаю, кто ты — знаменитый Гарри Поттер … А ты — Гермиона Грейнджер, первая по всем предметам (Гермиона просияла, а Финч-Флетчи пожал руку и ей), и Рон Уизли. Это ведь была твоя летающая машина?

Рон не заулыбался. Очевидно, воспоминания о вопиллере были ещё свежи.

— Этот Чаруальд — просто нечто, скажите? — радостно говорил Джастин, пока они наполняли горшки компостом из драконьего навоза. — До ужаса храбрый. Читали его книжки? Я бы помер со страху, если б оказался в телефонной будке с оборотнем, а он крутой такой — ухх! — фантастика!.. Я был записан в Итон, представляете? Я так рад, что вместо этого попал сюда! Мама, конечно, немного огорчилась, но я дал ей почитать Чаруальдовы книжки, и, по-моему, до неё стало доходить, как хорошо, когда в семье есть образованный колдун…

После у них уже не было возможности поболтать. Они надели наушники и занялись мандрагошками. У профессора Спарж всё получалось играючи, но это была только иллюзия. Мандрагошки не желали вылезать из земли, но и назад в землю тоже не хотели. Они извивались, брыкались, размахивали острыми кулачками и скрежетали зубками; одного особенно толстенького мандрагошку Гарри упихивал в горшок добрых десять минут.

К концу урока Гарри, как и остальные, вспотел и перемазался землёй, и всё тело у него ныло. Ребята поплелись в замок, наспех помылись, а затем гриффиндорцы отправились на превращения.

На уроках профессора Макгонаголл легко не бывало, но сегодня оказалось особенно трудно. Всё, что Гарри выучил в прошлом году, словно улетучилось из головы за лето. Ему всего-навсего нужно было превратить жука в жетон, но достиг он немногого: жук лишь хорошенько размялся, ползая по всему столу и уворачиваясь от волшебной палочки.

Рону приходилось и того хуже. Одолжив у кого-то колдоленту, он заклеил свою волшебную палочку, но та, похоже, испортилась безнадёжно. Она скрипела и искрила в самые неподходящие моменты, а едва Рон пытался заколдовать жука, палочка выпускала клубы густого серого дыма, который отчётливо пах тухлыми яйцами. Не видя, что делает, Рон случайно раздавил жука локтем, и ему пришлось просить нового. Профессор Макгонаголл осталась недовольна.

Услышав колокол на обед, Гарри вздохнул с облегчением. Казалось, у него слиплись мозги. Все уже вышли из класса, кроме Гарри и Рона, который с остервенением молотил палочкой о стол:

— Дурацкая — бесполезная — никчёмная…

— Напиши домой, попроси, чтобы прислали другую, — предложил Гарри, когда палочка выдала залп оглушительных хлопушечных выстрелов.

— Ага, конечно, — и нарваться на ещё один вопиллер, — фыркнул Рон, засовывая шипящую палочку в рюкзак. — «Сам виноват, что палочка сломалась...»

Они пошли обедать, и настроение у Рона отнюдь не улучшилось, когда Гермиона предъявила им целую пригоршню идеальных жетонов, произведённых ею на превращениях.