Гарри Поттер и Тайная комната

— Прячемся, быстро! — прошипел Гарри, утаскивая Рона за ближайший куст. Гермиона последовала за ними — правда, неохотно.

— Это на редкость просто, если знать, что делать! — громко говорил Чаруальд. — Если понадобится помощь, Огрид, ты знаешь, где меня найти! Я подарю тебе мою книгу. Я удивлён, что у тебя до сих пор её нет, — сегодня обязательно надпишу и пришлю. Что же, всех благ! — И он стремительно удалился.

Гарри подождал, пока он скроется из виду, вытащил Рона из-за куста, подвёл к двери в хижину и громко постучал.

Огрид открыл сразу же, крайне недовольный, но, увидев, кто пришёл, заметно просветлел:

— А я-то жду-пожду, когда ж они меня навестят… Заходите, заходите… Думал, профессор Чаруальд воротился…

Гарри с Гермионой перевели Рона через порог. В хижине была одна-единственная комната — огромнейшая кровать в одном углу, камин в другом. В камине весело потрескивал огонь. На Огрида история со слизняками, которую Гарри наспех поведал, усадив Рона в кресло, особого впечатления не произвела.

— Уж лучше наружу, чем внутрь, — оптимистично сказал он, подставляя Рону огромный медный таз. — Давай, Рон, не стесняйся.

— Мне кажется, тут ничего не поделаешь — надо ждать, когда пройдёт, — в тревоге сказала Гермиона, наблюдая, как Рон скорчился над тазом. — Это и в лучшие-то времена очень трудное проклятие, а уж со сломанной палочкой…

Огрид деловито накрывал на стол. Огромный дог Клык на радостях обслюнявил Гарри с ног до головы.

— Чего от тебя хотел Чаруальд? — спросил Гарри, почёсывая Клыка за ухом.

— Учил изгонять келпи из колодца, — проворчал Огрид, убирая со стола недощипанного петуха и ставя на его место чайник. — Будто я сам не знаю. И всё балаболил про своё боданье с башни. Ежели сказал хоть слово правды, я съем чайник!

Гарри уставился на него в изумлении: Огриду было совсем не свойственно критиковать преподавателей «Хогварца». Гермиона же ответила, несколько повысив голос:

— Мне кажется, ты несправедлив. Профессор Думбльдор посчитал, что Чаруальд — лучший претендент на эту должность…

— Скажи лучше, единственный, — ответил Огрид, протягивая ей и Гарри тарелку паточных помадок. Рон спазматически кашлял над тазом. — Единственный, и всё тут. Попробуй найди кого — никто с силами зла дела иметь не хочет. Работенка-то гиблая. Стали уж думать, сама должность заколдована. И правда — разве ж кто поболе года продержался? То-то. Лучше расскажите, кого это он хотел проклясть? — спросил Огрид, кивая на Рона.

— Малфой обозвал Гермиону… я так понял, очень нехорошо, все аж взбесились.

— Ещё как нехорошо, — прохрипел Рон, и его бледное вспотевшее лицо появилось над столом. — Малфой обозвал её мугродьем, Огрид…

Рон снова нырнул под стол — пошла очередная волна слизняков. Огрид разъярился.

— Дрянной паршивец! — зарычал он, глядя на Гермиону.

— Паршивец, — согласилась она. — Но я не знаю, что это значит. Я, конечно, поняла, что это грубое оскорбление…

— Оскорбительнее не придумаешь, — выдавил Рон, снова появляясь на поверхности. — Мугродье — это очень грубое название для тех, у кого родители муглы — ну, с неколдовской кровью. Есть колдуны — вот Малфоева семейка, например, — котоpыe числят себя выше других, потому что у них, что называется, чистая кровь. — Рон слабо икнул и отхаркнул на ладонь маленького слизнячка. Выбросил его в таз и продолжил: — В смысле, все остальные понимают, что не важно, какая там у кого кровь. Ты на Невилла Лонгботтома посмотри — происхождение колдовское дальше некуда, а он котёл норовит вверх дном поставить.

— И не изобрели ещё такого заклинания, которое не по силам нашей Гермионе, — гордо добавил Огрид.

Щёки у девочки сделались цвета фуксии.

— Это слово — отвратительное, — сказал Рон, трясущейся рукой вытирая пот со лба. — Мугловый род, видите ли. Плебеи. Смешно! И вообще, в наше время большинство колдунов — полукровки. Мы бы вымерли, если б не вступали в браки с муглами.

Его снова затошнило, и он исчез под столом.

— Ну, я тебя не виню — я б и сам на него наслал чего похуже, — Огрид заговорил громче, чтоб слышно было за стуком слизняков по стенкам таза. — Но, может, и хорошо, что палочка твоя забастовала. Ты сам покумекай, чего бы сталось с Люциусом Малфоем, если б на сыночка наложили проклятие. Хотя б никакой беды тебе не будет.

Гарри хотел сказать, что когда из тебя валятся слизняки — это беда похуже многих, но не смог: помадка склеила ему челюсти.

— Гарри, — сказал Огрид, будто забыл о чём-то и вдруг вспомнил, — а я ж на тебя в обиде! Говорят, ты автографы раздаёшь, а про меня-то забыл…

От злости Гарри удалось разлепить зубы.

— Не раздавал я никаких автографов! — разгорячился он. — Если Чаруальд опять…

И увидел, что Огрид смеётся.

— Да пошутил я, — проговорил тот и добродушно хлопнул Гарри по спине, отчего мальчик тюкнулся носом в стол. — Сам знаю, что не раздавал. Так и сказал Чаруальду — дескать, тебе не нужно. Ты ж поизвестней его будешь, и без всякой там суетни.

— Наверняка ему не понравилось, — сказал Гарри, потирая подбородок.