Гарри Поттер и Узник Азкабана

Пять минут спустя он прорвался через троллей-охранников к гриффиндорской башне, но слова профессора Трелони никак не выходили у него из головы. Ученики смеясь пробегали мимо, радуясь долгожданной свободе; к тому времени, как он добрался до портрета и вошёл в гостиную, там почти никого не было. Только в уголке сидели Рон и Гермиона.

— Профессор Трелони, — пропыхтел Гарри, — только что сказала мне…

Но, взглянув на их лица, осёкся.

— Конклюву конец, — с трудом произнес Рон. — Хагрид только что прислал вот это.

Записка Хагрида на этот раз была сухой, без пятен от слёз, но у него так дрожала рука, что Гарри едва смог разобрать написанное.

«Проиграл. Казнь на закате. Вы ничего не можете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели.

Хагрид»

— Нам надо пойти, — сразу же решил Гарри. — Он не может вот так в одиночестве ждать палача!

— Итак, на закате, — проговорил Рон, безучастно глядя в окно. — Нам ни за что не позволят… особенно тебе, Гарри…

Гарри задумчиво положил голову на руки. — Если бы у нас только был Плащ-Невидимка…

— Где он? — спросила Гермиона. Гарри рассказал ей, что оставил его в подземном переходе под статуей одноглазой ведьмы.

— … если Снейп меня увидит поблизости ещё раз, меня ждут большие неприятности, — закончил он.

— Верно, — сказала Гермиона, вставая. — Если он увидит тебя… повтори, как ты открываешь горб ведьмы?

— Ну… стучу по нему и говорю: Диссендиум! — ответил Гарри. — Но…

Гермиона не стала ждать конца фразы — она пронеслась через комнату, толкнула портрет Толстой Дамы и исчезла.

— Она что, побежала за плащом? — спросил Рон, глядя ей вслед.

Так и было. Гермиона вернулась через четверть часа, пряча Плащ-Невидимку под мантией.

— Гермиона, не знаю, что с тобой такое, — изумлённо пробормотал Рон. — Сначала ты вмазала Малфою, потом ушла с урока профессора Трелони…

Гермиона выглядела польщённой.

Они спустились на ужин вместе со всеми, но в гриффиндорскую башню потом не вернулись. Гарри спрятал плащ под мантией, ему пришлось прижимать руки к животу, чтобы скрыть бугорок. Они, прислушиваясь, прокрались в пустой кабинет и подождали, пока разойдутся последние ученики. Гермиона выглянула из-за двери.

— Порядок, — прошептала она, — никого — надеваем плащ…

Шагая рядышком, чтобы плащ надежно скрывал их, они на цыпочках пересекли вестибюль и спустились по каменным ступенькам на улицу. Солнце уже пряталось за Запретным Лесом, золотя древесные кроны.

Они добрались до хижины Хагрида и постучали. Он открыл через минуту и оглянулся в поисках посетителя, бледный и дрожащий.

— Это мы, — прошептал Гарри. — Мы под Плащом-Невидимкой. Впусти нас и мы его снимем.

— Зачем вы пришли? — прошептал Хагрид, но посторонился. Он быстро захлопнул дверь, и Гарри скинул плащ.

Хагрид не плакал, не бросился им на шею. У него был вид человека, не понимающего, где он находится. Видеть такую беспомощность было хуже, чем слёзы.

— Хотите чаю? — спросил он. Его огромные руки дрожали, когда он взялся за чайник.

— Хагрид, где Конклюв? — нерешительно поинтересовалась Гермиона.

— Я… я выпустил его на улицу, — пробормотал Хагрид, разбрызгивая молоко, пытаясь налить его в кувшин. — Он на моей тыквенной грядке. Я подумал, он должен увидеть ещё раз деревья и… и подышать свежим воздухом… прежде чем…

Кувшин с молоком выскользнул из его рук и разбился.

— Я уберу, Хагрид, — тут же заявила Гермиона, срываясь с места и принимаясь вытирать пол.

— В шкафу есть ещё один, — устало прошептал Хагрид, усаживаясь и вытирая лоб рукавом. Гарри взглянул на Рона, но тот печально пожал плечами.

— Может кто-нибудь еще может помочь, Хагрид? — упрямо спросил Гарри, садясь рядом с лесничим. — Дамблдор…

— Он пытался, — сказал Хагрид. — Он не может послать этот комитет. Он заверил их, что Конклюв в порядке, но они боятся… знаешь, какой этот Люциус Малфой… запугал всех, я думаю… и палач, Макнейр, оказывается, его старый приятель… всё будет быстро и чисто… и я буду рядом…

Хагрид сглотнул. Его глаза блуждали по хижине, как будто ища надежду и спокойствие.

— Дамблдор придёт, когда это… когда это начнется. Написал мне утром. Сказал, что хочет… поддержать меня. Он, Дамблдор… замечательный…

Гермиона, которая искала кувшин в шкафу Хагрида, тихо всхлипнула. Она повернулась к ним с новым кувшином в руках, стараясь сдержать слёзы.

— Мы тоже останемся с тобой, Хагрид, — начала она, но Хагрид покачал лохматой головой.

— Вы вернётесь в замок. Я говорил, что не хочу, чтоб вы видели. Чтоб тут и духу вашего не было… если Фадж с Дамблдором пронюхают, влипнете в неприятности.

Слёзы катились по лицу Гермионы, она отвернулась, чтобы Хагрид не заметил, и схватила бутылку молока, намереваясь перелить его в кувшин. И вскрикнула.

— Рон! Глазам не верю… это же Короста!

Рон разинул рот от удивления и уставился на неё.

— Ты о чём?

Гермиона перевернула кувшин. Из него с громким писком, пытаясь залезть обратно, выкатился Короста.

— Короста! — произнёс Рон безо всякой радости. — Короста, что ты здесь делаешь?