Гарторикс. Перенос

Перед выездом молодняк не кормили, надеясь восполнить недостаток боевого опыта голодной животной злостью. Изнуренные постоянными тренировками, драки с каждым днем становились всё отчаяннее, огрызаясь и рыча друг на друга и даже на надсмотрщиков; пару раз дело едва не дошло до серьезной стычки. Временами Эштон чувствовал, как сознание заволакивает багровая пелена и он перестает слышать и ощущать хоть что-нибудь, кроме запаха свежей крови.

Когда это случилось впервые, он подумал, что умирает. Вся окружающая реальность вдруг превратилась в один этот запах, и его тело барахталось в нем, щелкая пастью в тщетной попытке что-нибудь ухватить. В панике Эштон потряс головой – и вдруг совсем рядом услышал:

– Надо поесть, иначе ты окончательно сбрендишь.

Старичок стоял, опираясь на ручку швабры, и с легким презрением смотрел, как Эштон извивается на брюхе, набивая пасть песком. Хрупкий стеклянный голос растворился в сознании Эштона, как кубик льда в стакане горячего пунша, и перед глазами немного прояснилось.

Судя по положению солнц, до заката оставалось совсем немного. Обычно самым тихим и безлюдным временем на продовольственных складах был полдень, но сегодня гиросферы с Периферии разгружали с утра до вечера, так что проскользнуть туда незамеченным можно было, пожалуй, только сейчас.

Эштон рванул вперед, запрыгнул на борт арены и нырнул в проем между опустевшими рабочими бараками. Добежав до ближайшего склада, где гомонили птицы, он сунулся было в вентиляционную щель, готовясь разодрать листовое железо когтями, но услышал шаги за спиной и обернулся.

Герт – это был именно он – попятился, поднимая парализатор. Неимоверным усилием Эштон подавил в себе желание вцепиться в меховое горло прима, но, видно, жажда крови была написана у него на морде.

– Подожди, – произнес прим, не спуская с него настороженных глаз. – Я что-нибудь принесу.

Отступив на пару шагов, он исчез за углом соседнего склада, вернулся с двумя большими продолговатыми яйцами и издалека бросил Эштону. Эштон поймал их одно за другим прямо в воздухе и ринулся обратно к баракам, чувствуя, как лопается на зубах упругая скорлупа и в горло вместе с солоноватой слизью проскальзывает беззащитный мягкий зародыш.

С тех пор он прибегал к складам почти каждый вечер. Голод понемногу отступил, дав возможность думать, так что он всякий раз выбирал новую дорогу, следя за тем, чтобы не попадаться никому на глаза, и заранее проверял, кто из надсмотрщиков принимает гиросферы у ворот, а кто дежурит на складе.

Однажды Эштон припозднился, и ему пришлось возвращаться кружным путем, через двор. Трое рабочих драков всё еще таскали тяжелые ящики, которые два низкорослых облезлых прима ставили им на спины, снимая с платформы, прицепленной к маленькой гиросфере.

За разгрузкой следил Халид. Проверив последний ящик, он щелкнул электрокнутом, и драки потрусили к складам, придерживая ношу хвостами и гребнями.

Чуть погодя из гиросферы вышел высокий худой бриген в не слишком чистой набедренной повязке. Впалую серую грудь покрывали широкие кривые шрамы, под которыми почти не было видно обычных огненных прожилок. Все четыре рога у него были спилены под корень, открывая лысый бугристый череп, вместо рук – короткие культи с парой хитиновых лапок, как у секта.

Увидев бригена, Халид замер, недоверчиво глядя в янтарные глаза с вертикальными трещинами зрачков.

Уже проскользнув было мимо бытовых построек, Эштон вдруг дернулся и тоже застыл, забыв, что в любой момент его могут увидеть. Изуродованное тело бригена с Периферии отчетливо пахло яростным оранжево-черным, как плавящийся металл. Запахом сознания Сто шестьдесят пятой.

– Иффи-фэй, – прошептал бриген одними губами, но Эштон всё равно услышал, и понял, что Сто шестьдесят пятая назвала свое имя – земное имя, по которому ее можно было узнать.

– Господи, – всхлипнул Халид, не сводя с нее жадных счастливых глаз. – Хвала Старейшему.

Эштон, дрожа, отступил в тень, прижавшись к еще теплой металлической стенке. Значит, Сто шестьдесят пятая была жива; но как?! Чип Переноса был у нее деактивирован, как у всякого драка в Ангаре. После гибели тушки она должна была просто исчезнуть, как Сорок первый…

– Теперь ты знаешь, что́ было в той капсуле.

Издевательский хрупкий голос раздался прямо у него в голове, и Эштон подпрыгнул.

Старичок стоял в тени козырька, защищавшего от песка и пыли узкое вентиляционное отверстие в стенке барака. В наступивших багровых сумерках его было почти не видно.

– Халид принес ей камень, – то ли сказал, то ли подумал Эштон, – и активировал чип устройством…

От одной этой мысли по всему телу его поднялись гребни. Халид спас Сто шестьдесят пятую ценой выпоротого рабочего барака; но на что он купил активатор чипа? За лекарства, которые доставлялись в Ангар в кишках «мула», надсмотрщики платили втридорога. Эштон боялся даже представить, сколько мог стоить нелегальный активатор. Вряд ли Халид и остальные были достаточно богаты, чтобы оплатить такую поставку…