Гарторикс. Перенос

– Он купил гораздо больше, чем ты думаешь, – хмыкнул старичок, подметая у себя под ногами. – Кроме активированного чипа для Переноса еще нужна его копия – и вторая тушка.

Эштон задумался. Безрогий бриген не был клоном – в его движениях не наблюдалось характерной для клонированных тушек неуклюжести. Скорее, он был результатом «ремонта», широко практиковавшегося на Периферии, когда тушкам вживляли любые «запчасти», какие мог позволить себе заказчик.

Безрогий бриген постоял молча, потом повернулся и, встряхнув головой и плечами, словно расправляя несуществующие гребни, полез обратно в гиросферу. Халид отошел в сторону и махнул рукой. Привратники натянули цепи – тяжелые створки ворот поползли в разные стороны.

Значит, из Ангара был выход? Можно купить себе тушку, активировать чип и затеряться среди торговцев с Периферии?

«Нам всем будет его не хватать», – вспомнил Эштон слова Халида, уносящего капсулу с активатором так, словно это было бездыханное тело ребенка. Сорок первый, проведя столько лет в Ангаре, наверняка знал о существовании такого способа. Почему же он не воспользовался им, вместо того чтобы с риском для жизни по крупице зарабатывать себе на токен? Вряд ли его можно было испугать вынужденным самоубийством; скорее, он не мог или не хотел платить ту же цену, какую Халид заплатил за свою Иффи-фэй. Но что это была за цена и в чем она выражалась?

Накануне выезда весь молодняк согнали в отдельный барак: изголодавшиеся рептилии грызлись на тренировках, не обращая внимания на щелчки электрокнутов.

Как только над горизонтом поднялось бледное белое солнце, надсмотрщики вывели их во двор, куда уже выкатили вереницу гиросфер с пристегнутыми клетками.

На этот раз в клетки сажали по двое. Эштону досталась Двести пятая. Она нервно топорщила гребни и грызла толстые железные прутья, капая зеленой слюной на землю. К каждой клетке пристегнули по драку из новых сортировок – их оседлали надсмотрщики-бригены, обычно ехавшие в гиросферах: сейчас нужно было следить, чтобы голодные драки не передрались в клетках.

Скорость набрали сразу: мастер Сейтсе явно спешил довезти весь свой боевой груз в целости. Клетки тряслись и грохотали, подпрыгивая на ухабах. Эштону приходилось цепляться за прутья в полу, чтобы на поворотах его не швыряло из стороны в сторону.

Двести пятой приходилось труднее. Эштон видел, как голод захлестывает ее изнутри, заволакивая бурой пеленой нежное молочно-розовое сознание и заставляя бросаться на прутья клетки всякий раз, как из клубов пыли выныривала оскаленная морда молодого драка, на котором ехал надсмотрщик. На подъезде к району птеров драк придвинулся слишком близко – и Двести пятая в ярости едва не перевернула клетку. Новенький шарахнулся, надсмотрщик, чертыхаясь, поднял электрокнут, – Двести пятая, завизжав, замотала обожженной мордой и наступила Эштону на хвост. Выдернув из-под нее свою хвостовую пику, он размахнулся и плашмя стукнул ее по черепу.

Оглушенная Двести пятая развернулась было к нему, но он вытянул перепончатую лапу и положил ладонь ей меж ноздрей. От неожиданности глаза Двести пятой широко раскрылись – Эштон только сейчас заметил, что они темно-желтые и холодные, точно старинные драгоценные камни. Продолжая почесывать место между ноздрями, он почувствовал, как бурая пелена истончается и сквозь нее опять пробивается нежный молочно-розовый запах.

– Это всего лишь тело, – пробормотал Эштон первое, что пришло ему в голову. – Оно просто хочет есть. Это не ты.

Новый разряд с треском разорвался над крышей клетки, обдав их обоих искрами.

– Ну-ка отошел сейчас же, – надсмотрщик сверлил Эштона взглядом, держа наготове электрокнут. В мутноватом бутылочном запахе его сознания отчетливо ощущался страх.

Эштон разжал перепончатые пальцы и убрал лапу.

– Спасибо, – тихо сказала Двести пятая, глядя на него своими удивительными глазами. – Я бы сама не справилась.

К тоннелю, ведущему на Арену, они подъехали сразу после полудня. Эштон немного боялся неизбежной встречи с Майло: он не знал, чувствуют ли ищейки друг друга. Но Майло привычно стрельнул раздвоенным языком в воздух, обдав Эштона жизнерадостным рыжим запахом, и пошел дальше, не обернувшись.

В колодце Эштон и Двести пятая снова оказались рядом, их разделяла только металлическая решетка. Двести пятая больше не пыталась грызть прутья. Свернувшись на каменном полу, она порой осторожно прикасалась кончиком хвостовой пики к носу и шумно, всем телом, вздыхала. Надсмотрщик-бриген наблюдал за ней с тревогой, время от времени поглядывая на Эштона.

Эштон не помнил его в Ангаре. Судя по тому, что он не выпускал из рук электрокнута, бросая испуганные взгляды на голодных шипастых рептилий, этот бриген попал сюда после недавней сортировки. Кажется, его звали Дрю. Эштон заметил, что другие надсмотрщики обходят его стороной, будто опасаются, что мастер Сейтсе взял его на замену кому-то, чья тушка уже далеко не первой свежести.