Гарторикс. Перенос

Ты меня не отпустишь?

Никогда в жизни.

Глава 27. Гордон

Солнце светило сквозь ветки яблони, легкими пятнами ложась на лицо и подушку. Гордон заерзал, отворачиваясь от навязчивого тепла, и понял, что снова проснулся в отвратительном настроении.

Ему даже не нужно было смотреть в календарь, чтобы понять, что с предыдущей поездки в Центр Сновидений прошло почти полтора месяца. Линди, скорее всего, уже встала и хлопочет в гостиной, накрывая на стол к завтраку. Они всегда завтракали пораньше, когда его надо было везти на станцию.

Ухватившись за ручки эргономичной кровати с голосовым управлением, Гордон с кряхтением приподнялся и спустил вниз тощие ноги, обтянутые шелушащейся кожей, похожей на чешую садовой ящерицы. Ступни совсем чуть-чуть не доставали до пола. Можно было произнести команду, чтобы кровать опустилась, но Гордон упрямо отказывался разговаривать с новомодной техникой, утверждая, что чувствует себя идиотом, когда просит помощи у куска пластика.

Выбравшись наконец из кровати, он сунул ноги в тапочки и прошаркал в ванную.

В этой части дома у него была как бы собственная квартирка со спальней, душем и кабинетом. Даже вход в нее был отдельным, из сада, через маленькую прихожую, где дремал старый робот-уборщик с вечно разряженной батарейкой. Линди давно бросила попытки навести здесь порядок, и только время от времени подкладывала на крошечное крыльцо свежекупленную батарейку – Гордон тут же засовывал ее поглубже в шкаф и потом никак не мог вспомнить, куда же она подевалась.

Бриться отчаянно не хотелось, но он знал, что Линди встретит его взглядом, в котором будет понимание пополам с жалостью и легкий, едва заметный упрек. Он был в ее взгляде все эти тридцать шесть лет – с того раза, когда она впервые отвезла Гордона на станцию и посадила в пневмопоезд до ближайшего Центра Сновидений.

Линди называла эти поездки «пообщаться с мамой». Для нее они значили гораздо больше, чем для него, – хотя бы потому, что «пообщаться» она всё равно не могла. Из всей семьи адресатом мыслеобразов Софии был только Гордон; решение они приняли вместе, вдвоем, чтобы поберечь дочь и внуков от нелегкого зрелища.

С тех пор мыслеобразы стали крутить в трансляциях Лотереи, и все постепенно привыкли к тому, что родственники бывают рогатыми гуманоидами или красноглазыми обезьянами с зеленой шерстью. Все – кроме Гордона. После его смерти адресация мыслеобразов Софии должна была перейти к Линди; иногда он думал, что дожил до своих 98 лет исключительно для того, чтобы этого не случилось с ней как можно дольше.

Когда он вошел в гостиную, все уже сидели за столом. Линди разливала чай по маленьким пузатым чашкам. Сара, как обычно, читала, задумчиво жуя булку. Грета пыталась тайком скормить свою кашу кролику, который сидел под столом у нее на коленях.

– Микка и остальные приедут к ужину, – сказала Линди, плюхая щедрую ложку безглютеновой размазни на тарелку Гордону. – У близнецов сегодня соревнования.

– Да? – с интересом сказал он и потянулся за бутербродом. – Может, съездим посмотрим?

Линди вежливо фыркнула, словно Гордон пошутил, хоть и не очень остроумно. Тень ее улыбки отразилась на лицах Сары и Греты; даже кролик задвигал носом и приподнял верхнюю губу, обнажив крепкие желтые зубы. Гордон вздохнул и зачерпнул размазню, капая с ложки сероватыми разваренными комочками.

– Я же ни разу не видел, как они играют, – проворчал он, отправляя ложку в рот. – Может, они там уже чемпионы.

– Они тебе расскажут, когда приедут, – спокойно сказала Сара, не отрываясь от своей электронной книги. – Ты же сам говоришь, что от их болтовни никуда не деться.

– Там всё равно ничего интересного, – буркнула Грета с набитым ртом. – Какие-то дети гоняют на дронах вокруг столбов… У прабабушки Софы на Гарториксе всё гораздо круче.

Гордон повернулся к правнучке и открыл было рот, но Линди, которая, как обычно, поняла, что́ он хочет сказать, раньше него самого, наклонилась вперед и быстро спросила:

– Сколько там уже мыслеобразов?

– Шесть или семь, не помню, – мрачно ответил Гордон, размешивая сахар в чашке. – Я уже сбился со счета.

– У мамы опять начинается бурная жизнь, – мягко сказала Линди. – В прошлый раз было всего четыре.

– Да уж, – вздохнул он. – Управиться бы к полудню. Тогда, если поймать скоростной на Рио-Гранде, я вернусь как раз ко второму завтраку.

Сара молча подняла брови и перелистнула страницу. Линди отодвинула от себя тарелку.

– Пап! – сказала она так, словно ей снова было пять и Гордон отказывался вести ее в голографический зоопарк.

– Я не хочу пропускать второй завтрак, – упрямо произнес он. – В моем возрасте это вредно.

В комнате повисло напряженное молчание. Стало слышно, как под столом сопит и ерзает кролик, отворачиваясь от ненавистной каши. София умела смотреть на всех членов своей непутевой семьи сразу, почему-то подумал Гордон. Даже на тех, кого не было за столом и кто не хотел там быть.

– Грета, – спокойно сказала Сара, перелистывая очередную страницу, – подойди обними прадедушку.