Гарторикс. Перенос

По выходным ей теперь приходилось работать. Устроившись в эргономичной капсуле и надев голографический шлем, Мия часами отсматривала мыслеобразы, отобранные кандидатами для показа во время финала. Перед ней мелькали оскаленные звериные морды, когтистые лапы с кривыми пальцами, разноцветные чешуйчатые тела; каждый мыслеобраз надо было разметить по категориям и коэффициентам, каталогизировать и рассчитать предполагаемое количество голосов, которое он мог обеспечить своему получателю.

Иногда, сняв шлем, она обнаруживала, что Дерек сидит на полу в гостиной, прислонившись спиной к стене, и смотрит на нее внимательными глазами. В первый раз, наткнувшись на его взгляд, Мия дернулась, опрокинув кофейную чашку. Чашка выпала из сенсорной подставки и разбилась. Прежде чем Мия успела выбраться из капсулы, Дерек собрал осколки и унес на кухню, вернувшись с пачкой влажных салфеток в руках.

Глядя, как он вытирает пол, стараясь не шевелить лишний раз правым плечом, Мия не выдержала и спросила:

– Что ты хотел увидеть?

Дерек поднял голову, с сомнением глядя внутрь себя.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Ты же смотрела там мыслеобразы?

Мия кивнула. В бесцветных глазах Дерека мелькнуло что-то похожее на внезапную острую боль, как если бы он неловко оперся на правую руку.

– Наверно, вот это и хотел увидеть, – пробормотал он, вытаскивая новую салфетку из пачки и наклоняясь над винтажным паркетом из органической древесной массы. – Как кто-нибудь их смотрит.

– Ты получал когда-нибудь мыслеобразы?

Дерек продолжал размеренно тереть пол салфеткой. Мия, скорее, ощутила, чем увидела, как напряглись его плечи.

– Да, – не поднимая головы, произнес он. – То есть нет… Не знаю. Я так и не видел ни одного. Они копятся там… наверное. Раньше мне приходили сообщения…

– Кто у тебя там? – спросила Мия, надеясь, что он не ответит.

– Жена.

Дерек произнес это слово старательно, как незнакомое, словно боясь ошибиться. Мия почувствовала легкий укол ревности. Ей даже не приходило в голову, что у него могла быть другая жизнь – без пистолета и перевязок, без кофейных пятен на винтажном паркете, без комнаты с молочными стенами и окном, затянутым в мутный прорванный пластик.

– У вас есть дети?

Он покачал головой.

– Почему?

Оторвавшись наконец от паркета, Дерек поднял на нее безжалостный взгляд.

– У Айры остался племянник, – ровным голосом произнес он. – Лет шести. Его зовут Риану. Мать – грэй-зависимая с рекуррентным суицидальным психозом. Ты не знаешь, что с ним сейчас?

– Нет, – прошептала Мия, цепенея от непонятного ужаса. – А ты?

– Я даже не знал, что он существует, – еле слышно произнес Дерек, – когда затевал всё это.

Иногда он ходил по квартире – медленными бесцельными кругами, как большая хищная кошка, запертая в вольере. Мия заказала ему одежду и обувь, но выйти на улицу он всё равно не мог – это было бы слишком опасно для обоих. Поэтому он просто рассматривал место, где оказался, – сантиметр за сантиметром, стены, мебель и потолок, – словно примеряя чужую жизнь, происходившую здесь до него, или изучая тюремную камеру, из которой не было выхода.

Как-то Мия застала его рассматривающим голограмму на полке в прихожей. Это был снимок с озера – Эштон и Мия хохоча, в мокрой одежде выбирались на мелководье. Высоко над их головами виднелось днище старого аэротакси с работающими антигравитационными элементами.

– Это опасно, – произнес Дерек, не обернувшись, когда она вошла в прихожую из гостиной. – Антигравитационные элементы создают обратную тягу в воде…

Мия почувствовала, что не может разжать зубы. Ей мучительно захотелось ударить его, вцепиться ногтями в перебинтованное плечо и заставить кричать от боли. Дерек быстро обернулся и замер, наткнувшись на ее взгляд.

– Почему тебе дали стать копом? – ледяным голосом спросила она. – Белых же сразу видно в любой толпе.

Дерек с удивлением вскинул брови, но тут же, что-то поняв, перевел взгляд на голограмму.

– Цвет кожи скрывает другие приметы. Для представителей этнического большинства, – сказал он, глядя на смеющегося Эштона в мокрой университетской футболке, – мы все на одно лицо.

– Неправда, – сказала Мия. – Это неправда.

Дерек повернулся к ней. Под его бесцветным внимательным взглядом что-то внутри у нее медленно разжималось и таяло, наполняя горло теплой соленой водой.

– Все, кроме тебя, – наконец сказал он и отвернулся.

Обыски в Амальгаме так ничего и не дали. Нарративщики, которые всегда знали больше всех, говорили, что внутреннее расследование начинают понемногу сворачивать.

Мия и сама это видела. С каждым днем в корпусах «Кэл-Корпа» становилось всё меньше незнакомых лиц. Человек с лысиной-ложкой больше не появлялся в Амальгаме. Мия встретила его пару раз в кафе на 80 этаже Эвтерны, но он только скользнул по ней равнодушным взглядом, будто она была частью бледноватого офисного интерьера.

Пересчеты теперь случались редко, и нарративный отдел вздохнул с облегчением.