Гарторикс. Перенос

Дерек медленно повернулся спиной, но ощущение, что он видит ее целиком, вместе с направленным на него пистолетом, по-прежнему никуда не делось.

– Иди, – хрипло сказала Мия. – Не туда – на кухню.

Они двинулись вперед вместе, как в танце. Дерек едва держался на ногах, но передвигался абсолютно бесшумно. Мия вспомнила, что и раньше не слышала его движений, пусть даже неловких и скованных из-за боли в плече. Закрыв глаза, она легко могла бы представить, что его и вовсе не существует.

Возле кухонного стола Дерек остановился. Мия замерла на пороге, всё еще целясь ему в спину, не зная, что́ делать дальше и зачем она его сюда привела.

– Можно опустить руки? – спросил Дерек. – Голова кружится.

Мия растерянно кивнула, не сразу сообразив, что он до сих пор стоит к ней спиной. В следующее мгновение Дерек качнулся вперед, согнулся и с хриплым стоном оперся руками на глянцевую столешницу. Мия вздрогнула, увидев в оконном стекле свое отражение с направленным на себя пистолетом.

– Кто ты? – испуганно прошептала она. – Что тебе нужно?

Дерек с трудом поднял на нее глаза, глубоко вздохнул и стал говорить – тихо, судорожно, не разгибаясь, словно его тошнило словами.

Из того, что он рассказал, Мия поняла немного. Формально он больше не был копом: его уволили задним числом, чтобы обеспечить прикрытие, но оно оказалось ловушкой. Теперь все, кто мог бы подтвердить его невиновность, мертвы, и в деле об убийстве Фионы он главный подозреваемый – если «они» решат дать этому делу публичный ход. Если нет, его просто убьют по-тихому, как только он снова появится у «них» на радарах. Несмотря на то, что расследование все-таки началось, шансов на его арест было немного: «они» не могли не понимать, что в нынешней ситуации он предпочтет сдаться и получить пожизненное, лишь бы донести до суда информацию, которую ему удалось собрать. Окончательно это выяснится через пару недель – когда и если его так и не объявят в межконтинентальный розыск.

– Повернись, – непонятно зачем сказала Мия, и он повернулся, всё еще держась за столешницу. – Дерек Лоэнгрин – это твое настоящее имя?

– Нет, – сказал он и замолчал, глядя на нее.

Теперь пистолет был направлен ему в живот, но оба понимали, что в этом нет никакого смысла.

– Если ты скажешь уйти, я уйду, – тихо произнес Дерек.

Мия молча повернулась и пошла в спальню. Открыв шкаф, она сунула пистолет в детское постельное белье, всё еще лежавшее на дальней полке за гостевыми подушками, запихнула туда же скомканный старый плед и закрыла дверцу.

В среду ее назначили исполняющей обязанности руководителя отдела с испытательным сроком в три месяца. Аннелис, управляющая кадрами в корпусе Амальгама, собрала голографическую конференцию и произнесла трогательную речь о безвременно ушедшем Айре, который, несмотря на легкомысленный образ жизни, все-таки успел подготовить себе замену.

В тот же день ей настроили постоянный доступ к статистике. Мия просидела на работе до позднего вечера, изучая массивы полученных, утилизированных и выданных номеров, но так и не обнаружила ничего подозрительного.

Дерек – про себя она продолжала называть его этим именем, хотя с каждым днем оно всё меньше ему подходило, – как обычно, встречал ее в коридоре. Она возвращалась из офиса в разное время, но он неизменно чувствовал – или слышал? – ее приближение. Когда открывалась дверь, он весь подбирался, точно в ожидании врага или добычи, но, увидев ее, расслаблялся, молча ждал, пока она скинет туфли, и шел на кухню, чтобы сделать ей чаю.

Это получилось незаметно и быстро – как и всё, что он делал. Мия не могла сказать, в какой момент они стали жить так, будто были партнерами, у которых за плечами по меньшей мере пятнадцать лет не слишком простого, но надежного брака, скрепленного силой привычки. Они почти не разговаривали, без слов принимая присутствие друг друга в квартире и деля необязательные хозяйственные заботы, о каких никто никогда никого не просит, хотя именно из них-то и состоит нормальная жизнь.

Дерек споласкивал белые кофейные чашки перед тем, как ставить их в посудомойку.

Он выключал свет в коридоре, всё убирал на свои места – вообще не оставлял следов своего присутствия. По утрам, если Мию мучил токсикоз, он бесшумно появлялся на пороге ванной со стаканом ледяной воды, в котором плавала долька лимона, дожидался, пока она отдышится, подавал ей салфетки, стакан и так же молча исчезал, прежде чем ей становилось от всего этого неловко.

Спал он теперь в бывшей детской. Это тоже вышло само собой. Мия даже не заметила, как вошла туда впервые за три с лишним года и окинула взглядом молочные стены, пыль по углам и окно, затянутое пластиковой пленкой с большой рваной дырой, сквозь которую виднелась крыша соседнего небоскреба с парковкой для аэромобилей. Кушетку они перетащили вдвоем, придвинув ее к стене: Мия вспомнила, что по ночам парковочный прожектор светит прямо в лицо. Из шкафа в гостиной она достала кое-какую одежду Эштона и аккуратными стопками разложила на подоконнике, мельком подумав, что надо бы, наконец, заказать Дереку что-нибудь по размеру.