Гарторикс. Перенос

Гордон поспешно проглотил недожеванный кусок бутерброда и тут же почувствовал, что сам себе противен.

– Не хочу, – насупилась Грета. – У меня Рокки.

– Так! – Сара оторвалась от своей книги и строго посмотрела на дочь.

– Но я не хочу! – громко сказала Грета и тут же взвизгнула: переполошившийся кролик неожиданно цапнул ее за палец.

Сара схватила кролика за шиворот и стряхнула на пол. Линди побежала в соседнюю комнату за дезинфектором. Грета сунула окровавленный палец в рот и робко посмотрела на Гордона.

Я тоже не хочу, подумал он и усмехнулся. Просто не хочу, и всё.

До станции было рукой подать, но Линди всякий раз настаивала, чтобы он уселся в сенсорный гиромодуль, и застегивала ремень безопасности, словно боялась, что по пути он вывернется из-под пледа и убежит в лес. Сама она шла рядом: гиромодуль тащился со скоростью прогулочного шага, и Гордон ворчал, что быстрее добрался бы на своих двоих, даже с синтетическим коленным суставом.

Во дворе у Мерчилансов пегая собака с короткими кривыми лапами прыгала под струями автополива, беспорядочно размахивая ушами и языком. Она была так похожа на своего хозяина, младшего Мерчиланса, что Гордон всё время забывал, как ее зовут. Младший Мерчиланс, разумеется, тоже был во дворе. Всякий раз, как Линди должна была пройти мимо, у него находились неотложные садоводческие дела.

Стоило им показаться из-за кустов смородины, высаженных вдоль дороги, как младший Мерчиланс замахал руками и улыбнулся от уха до уха.

– Привет, Лин! – крикнул он во весь голос, хотя между ними было не больше десяти метров. – Везешь папу на станцию?

Линди кивнула и снисходительно улыбнулась в ответ. Под ее взглядом младший Мерчиланс беспокойно заерзал, как собака, стащившая со стола кусок колбасы.

– Ну, привет мамаше Фессало! – неловко пробормотал он, топчась короткими кривыми ногами по свежевскопанной грядке с клубникой. – Передайте, что мы тут все по ней скучаем.

Это было уже слишком. Гордон наклонился вперед и зачмокал губами, хлопая себя по колену.

– Тоби! Тоби, ко мне!

Младший Мерчиланс невольно сделал полшага вперед, но спохватился и, густо покраснев, расхохотался.

– Опять вы меня поймали, господин Фессало! – произнес он и присел на корточки, повернувшись к своей собаке. – Кто хороший мальчик? Юпитер хороший мальчик!

Пегий коротколапый Юпитер подбежал к хозяину и уткнулся мордой ему в колени, мотая хвостом. Надо же, с раздражением подумал Гордон, даже такого полного идиота кто-то вдруг смог полюбить.

Мерчилансы переехали сюда за пару месяцев до того, как София получила номер. Тоби, их младший сын, сразу положил глаз на Линди и принялся ухаживать за ней с тупоумным энтузиазмом годовалого лабрадора, – тем более что отец Сары незадолго до этого съехал от них, оставив после себя зияющую пустоту. Но Перенос Софии расставил всё по местам. Линди, которая всегда была очень разумной девочкой, решила, что у нее нет времени на ерунду, и сосредоточилась на семье, а Тоби завел первого пса – по кличке Сатурн. Он пытался научить его падать ниц перед всеми, кто приходил к ним на участок, но Сатурн был так же непроходимо глуп, как и его хозяин.

Пневмопоезд уже стоял у перрона, поблескивая круглыми боками. Линди помогла Гордону выбраться из гиромодуля и войти в вагон, хотя всё это он прекрасно мог сделать и сам. Усадив отца в кресло возле окна, она продолжала задумчиво стоять рядом, пока электронный голос не объявил отправление. Только тогда Линди выскочила из вагона, будто бы спохватившись, и замахала ему рукой, легким порхающим жестом поправляя седые волосы.

Пневмопоезд сделал крутой вираж, поднимаясь над утопающими в зелени крышами респектабельного экорайона, и Гордон, как всегда, ощутил облегчение, тут же сменившееся чувством острого одиночества. Восемь станций, отделявших его от ближайшего Центра Сновидений, были дорогой, которую он при всём желании не мог ни с кем разделить. Пассажиры в вагоне читали, разговаривали вполголоса или смотрели в окно, а он ехал в очередной раз убедиться, что тридцать шесть лет назад жена навсегда ушла от него, и он был тем, кто помог ей сделать это почти на неделю раньше срока.

Перед тем как София легла в криокамеру, они много говорили о том, как найти друг друга на Гарториксе, если – вернее, когда – он тоже получит номер. Кодовым словом они назначили «сливовые маффины»: София любила их делать, потому что Микка их обожал, и его всегда можно было занять часа на два-три, посадив выковыривать косточки из целого таза крепких кисловатых слив с ближайшего дерева.

Судя по тем мыслеобразам, анализом и расшифровкой которых занималась нейролаборатория Гордона, на Гарториксе не было никого, кто мог бы испечь сливовые маффины по рецепту Софии Фессало, так что эта фраза стала бы идеальным паролем. Отзывом должна была быть «средиземноморская ваниль» – София добавляла ее в начинку вместо сахара, хотя Гордон больше любил сливовые маффины с розовым перцем.